Мар Гранатов четко, по-военному, кивнул: ать, ежик волос к полу, два — в исходную позицию. Руководитель соцкомитета отреагировал менее официозно — он улыбнулся:
— Рад знакомству. Присаживайтесь… Каковы ваши планы, Ник? — Алданов сама любезность и серьезность.
— Работать на благо страны.
— А… — Стэлла хотела вмешаться и была проигнорирована.
— Конкретнее, — буркнул УКОБовец. Казалось, он препарировал собеседников блеском серых глаз.
— С хрена ли? С момента моего захвата, едва минуло трое суток. И вы хотите определенности?! — взорвался Николай.
— С хрена ли нет? — пожал плечами Гранатов. Ненормативная лексика, по долгу службы, давалась легко. Отточенная работой память хранила ругательства десятка цивилизаций. — Быстрая оценка, мгновенная ориентация, однозначный выбор — залог успеха.
— Молодцы, — кивнул Рос. Он не любил, когда умные дяди тыкали его лицом в проблему.
— Стоп, — воздела руки Стэлла. — Корректнее, друзья. Правых и виноватых здесь нет.
— Не уверен, — одновременно произнесли Николай и Гранатов и сцепились взглядами.
— Для вас подготовлена квартира. — Алданов продиктовал адрес и сунул Николаю черный прямоугольник сродни визитке. — Ваша персон-карта, удостоверяющая личность. Постарайтесь не расставаться с ней. Далее, касательно экспресс-обучения и профориентации… Я переговорил с ректором Эрнского университета. Это в…
— Районе Эрн-Бис, уже в курсе, — усмехнулся Николай. — Меня обработали.
Стукнув ноготками по подлокотнику кресла, Стэлла Фэль предупредительно глянула на Роса.
— Ректор свяжется с вами по визору, — терпеливо объяснил Алданов, — и вы обсудите все детали.
— Иждивенцам здесь не место? Только труд, только май?
— Вы верно уловили суть, — холодно заметил руководитель КОМСКа.
— Я умный.
— Теперь мой вопрос, — урвал мгновение руководитель НИИ. — Наши специалисты томятся желанием побеседовать с вами, Ник.
— Только побеседовать? — невинно спросил Николай. — А датчики в зад они мне совать не будут? Я, между прочим, феномен…
Секунд пять в комнате царило молчание.
— Наведывайтесь к нам раз в три дня, предварительно уведомляя по визору. Все. — Сакиров уткнулся в груду отчетов. — Успехов.
В коридорах НИИПС-СВ было шумно и весело. Увлеченный работой народ сновал по лестницам и переходам, обсуждая на ходу теории времени, сбои пространственных модуляторов… Наука, отделенная от бытовых плевел. Никакого веселья. Сторонясь белых комет халатов, Николай упорно молчал. И не менее упорно пробирался к выходу.
— Глупо, — не выдержала Стэлла. — Банально. Мы стремимся помочь…
— Бу! — рявкнул Николай. Чересчур любопытная лаборантка притиснулась к стене. — Вот вам и объяснение, доктор.
— Незачем кричать, — фыркнула Стэлла. — Вас видят таким, каким вы хотите казаться.
— Умно. Нет, правда умно. Но мы прибыли. — Николай коснулся портала выхода. Автоматика идентифицировала субъект, открыла дверь. — Сегодня 21 число, 24 мая мы увидимся.
— Я утомила вас своим присутствием? — Деловитость сочилась в каждом звуке.
Честный вопрос требовал честного ответа.
— Ну что вы, — соврал Николай, отступая в тамбур. — Не скучайте тут без меня. — Он скрылся за металлом створок.
Ароматы весенних цветов и трав. Мягкий шелест листвы, легкий свист флайтов, негромкий людской говор и птичьи трели… Хруст гальки под ногами дарил чувство свободы. Упиваясь зеленым простором, Николай брел к стене парковых деревьев, любовался пестротой мира и думал. Липовый бульвар, 70, квартира пятнадцать — адрес нового дома — далекий адрес. Без транспорта не обойтись. Существовало три варианта: он мог воспользоваться гравитреком, аналогом метро; флайтом — синей тихоходной пилюлей, и наиболее быстрой нуль-связью. Нестерпимо захотелось отгородиться стенами квартиры от кипящих городских красот.
Николай углубился в танец лиственных теней. Мимоходом сорвал цветок шиповника…
— Зачем? — остановил его вопрос.
— Что зачем?
Вокруг никого. Хотя нет, сквозь ветки кустарника к Николаю шагнул гуманоид — полутораметровый альтаирец, напоминавший лемура.
— Зачем срывать цветок? Ведь он умрет. — Выходцы с Альтаира VII всегда славились любовью к флоре. — Наверное, вы регрессируете…
— Я слышу голоса. Они твердят: сорви больной цветок, дабы он не отравил растение; сохрани высокую гармонию парковой зоны…