— Медпункт, — определилась следующая цель.
Прошло не менее часа, прежде чем он сумел проникнуть в очаг медицины. Доктора упорно не желали предаваться законному отдыху — сидели, подстерегая несуществующих пациентов, и болтали о ценах на мясо. Сдавленный вентиляционным тоннелем Николай воспринял их уход как манну небесную.
Он тщательно проверил наборы аппаратуры и медикаментов. Между делом присвоил чей-то забытый кошелек со ста двадцатью кредитами — недавнее криминальное прошлое располагало к нарушению закона. Его заинтересовали ампулы мышечных фиксаторов, как шанс на двенадцать часов изменить внешность.
— Природный шарм, — после ряда инъекций констатировал он. Родная мать бы не узнала… «Не надо о матери». — Он занялся антисептиками.
Приведя организм в относительно приличное состояние, Николай вновь устремился к вентиляции. Добрался по оной до пустовавшего номера, спокойно проник в комнату, отряхнулся… И вышел в коридор.
Уютная капсула подъемника, ресепшн отеля, бетонные тротуары, что вели к зоне нуль-порталов прошли под меткой «безопасный путь». Далее намечалась встреча с группой безопасников, чьи голубовато-белые униформы тревожно поблескивали среди осеннего золота парка. Николай готовился к худшему; серебряные волны нуль-перехода к Хардару могли обернуться для него криками, стрельбой и прочей атрибутикой захвата. Он шел, насвистывая в такт вибрации нервов.
Один из патрульных скользнул по нему взглядом…
Глава 14
Точка общепита планетарного порта была многолюдна, что полностью устраивало Николая. Располагаясь в дальнем от входа углу, он прислушивался к звону вилок, интергалактической болтовне и поедал десерт — белые шарики мороженного, сдобренного ананасными дольками. Избавлялся от стресса нуль-перехода и утолял голод, попутно изучая кристалл-карту мегаполиса Хардара, выкупленную у информбюро порта.
Анализ предполагаемого места действия требовал немалой концентрации, благодаря размерам города. Бонусом по залу периодически шныряли оперативники службы безопасности, и Николаю приходилось изображать образцового туриста, решавшего, куда податься на отдых.
Он изучил тренированные фигуры и бритые затылки безопасников, что удалялись от него. Положение у арктурианцев незавидное: они пали жертвами собственного величия. Насаждаемый в галактике культ арктурианской исключительности в итоге принес определенные плоды — безы вынуждены действовать втихую, без тотального персон-досмотра, исключая шумиху и возможность средствам массовой информации узнать о том, как был похищен драгоценный минерал всех времен и народов.
Николай вернулся к изучению карты. Только что на экране промелькнула пара значимых маркеров. «Район нестабильного социума», в просторечье «Свалка», согласно реестру сленговых обозначений.
Системные власти, ревностно относясь к туристическому благополучию, вытеснили бедноту в район-резервацию, чтобы не оскорблять зрение и слух туристов-магнатов. На месте Черных Лис он бы первым делом обратился за сведениями к уголовным авторитетам «Свалки» — минимум риска попасть в лапы УКОБа при должном эффекте. Плати и никто ничего не узнает… Заодно и партию «хлопушек» можно достать; если написано «нестабильный социум», читай «продается все». Судя по вооружению Лис, они не преминули воспользоваться спецификой гетто.
— Будем искать. — Николай покинул столовую с тем, чтобы заглянуть в портовый магазинчик одежды. Приобрел неброский наряд темных тонов и выбрался в индустриально-развлекательный рай Хардара. Оглушительные мелодии рекламных роликов, калейдоскоп вывесок и проспектов, многочисленные транспортные магистрали. Пестрые граждане и белизна тротуаров…
Протолкавшись сквозь портовую сутолоку, Николай удачно разминулся с вереницей шаров экспресс-кафе, обогнул толстого обильно потевшего эдельвейга и подскочил к обтекаемому эллипсоиду муниципального транспорта…
— Я первый! — взвизгнул эдельвейг.
— Я знаю. — Николай закрыл дверцу.
— Куда? — лениво поинтересовался шофер.
— «Свалка»
— Куда?!
Имелся определенный минус в отсутствии автоматического управления машиной — живые водители любили задавать вопросы. Но мир класса F, есть мир класса F. Работы здесь не чурались.