- Ой, чего натворили, изверги! Замучили пенсионерку! Ой, нет больше моей моченьки - помираю… Ох, мамочка родненькая, пресвятые угодники!
- Да уж, нашли с кем воевать, - покачал головой оказавшийся рядом с Виноградовым шофер «скорой помощи». - Под горячую руку!
- Бывает… - пожал плечами Владимир Александрович. Что-то в этой сцене ему не нравилось. Не убеждало. - Может, просто перенервничала!
- Случайные жертвы, - они самые страшные,- поддержал дискуссию о «ментовском беспределе» виноградовский фотограф. - Помню, в Первомайском…
- Ошибаетесь, молодой человек! Ни какая она не случайная. - Прокуренный мужчина с лицом районного сыскаря вслед за процессией поравнялся с беседующими. - Здорово, Саныч!
- Привет, Паша. - Наконец появился хоть кто-то по-настоящему знакомый. Виноградов не помнил фамилии этого человека, но года четыре назад их свела судьба в Минеральных Водах. Вместе пили, вместе трясли коменданта на билетную «бронь» домой… - Ты где теперь?
- В УНОНе. У Голубчина.
- Где-где? - переспросил подоспевший с раскрытым блокнотом напарник Владимира Александровича.
- В Управлении. По контролю. За незаконным. Оборотом наркотиков, - отчеканил мужчина. Потом, оглядев шевелюру одного и серьгу другого собеседника, вновь повернулся к Виноградову: - Эти с тобой?
- Да. - Очень хотелось ответить отрицательно, но чувство долга возобладало, - Из «Криминального обозрения»!
- Ясно… Никакая она не жертва. И не случайная. - Это вновь адресовывалось фотокору.
- Цветочками, что ли, спекулировала?
- Читай! Если грамотный… - Оперативник протянул протокол изъятия. - Ладно, сам прочту, чтоб быстрее… Вот: «…шприцы одноразовые - восемь штук, раствор спиртовой - два полных флакона стандартной емкостью по пятьдесят миллилитров каждый, димедрол - три упаковки, одна из которых нарушена, отсутствуют две таблетки… вата медицинская белая, сухое горючее - семь таблеток». Понял?
- Нет! - честно признался журналист. Тем не менее он с некоторой опаской покосился на выход из павильона, за которым только что скрылись санитары с носилками.
- Ну и дурак, - констатировал собеседник, пряча протокол обратно в папку. - Потому и пишете вечно всякую хер… чепуху!
- Я не пишу. Я снимки делаю, между прочим,- обиделся обладатель серьги. Не смотря на пикантную внешность, он успел после университета побывать в армии и получить премию МВД за «кавказские» фотографии.
- Как ты с ними служишь, Саныч… Все, пока! Ладно, не обижайтесь, ребята. Слушайтесь Виноградова, он объяснит, что к чему. - И прокуренный оперативник, запаливая на ходу очередную папиросу, помчался вслед за опекаемой процессией.
- Итак, сэр? Растолкуйте неразумным.
- Да уж, хотелось бы…
Они опять стояли втроем, посреди практически пустого торгового зала. Прислуга смелела - повсюду слышались ленивые поначалу звуки необходимой уборки.
- Это не бабуська была. Это было просто - бюро добрых услуг! Что-то вроде самоходного магазина «Тысяча мелочей». Только для наркоманов. - Виноградов хмыкнул.- Представь… «Баян» нужен, то есть шприц, - пожалуйста! Есть деньги - купи, экономишь - можно напрокат попользоваться, хоть он и одноразовый. Для гигиены - ватка на протирку, даже растворчик имеется. Димедрольчик - это для…
- Я знаю! Читал в какой-то газете.
- Вот, теперь сам имеешь удовольствие лицезреть.
- И что теперь ей будет? Это же получается соучастие в распространении наркотиков! - Патлатый репортер оторвался от своих записей и почесал переносицу. Он учился на юридическом факультете, и это несколько искажало все представления о реальности.
- Да брось… Ничего ей не будет. Объяснит, что слаба здоровьем, держит с собой аптечку для личных нужд. Отпустят, да еще Пашке извиняться придется! - Виноградов некультурно сплюнул под ноги и продолжил: - Тем более - «закосит» сейчас под сердечный приступ, так ее и опрашивать не станут. Кому нужно, чтобы она в кабинете копыта откинула? Потом устанешь отписываться.
- И ничего не сделать?
- Ничего! Если по закону… Пойдемте-ка на улицу, все равно здесь ловить больше нечего.
Они вновь оказались на площади. Накрапывал дождик. Фонари еще не зажигали - поэтому казалось, что в город пришла ночь.
- Вообще, пенсионерки эти - интересный народ! - Виноградов любил вспоминать эпизоды из собственной сыщицкой практики. - Взяли тут на квартире мужика, из крутых - классический «новый русский», дверь только динамитом снесли… Дома - только он да прислуга, которая мыла-стирала. Тысяча девятьсот семнадцатого года рождения, как сейчас помню! Начали шмонать - находим под подушкой ствол, боевой, с патронами. Гляжу, клиент закис - все-таки двести восемнадцатая в чистом виде, не отвертеться. Откуда - спрашиваю? Он уже начинает что-то лепетать, а тут, как назло, - бабка: мой, говорит, пистолет! Прямо мать партизана с известного живописного полотна. Купила, говорит. Вчера, на всякий случай - вдруг в цене вырастет… тогда и продам, говорит, подороже. А с собой его, идя в хозяйской квартире прибираться, прихватила, потому что дома зять-пьяница, еще подстрелит кого сдуру. Я бабку и так, и сяк - ни в какую! Стоит на своем. И мужик сообразил, возмущается: ай-яй-яй, Марфа Капитоновна, как же вы меня чуть не подвели… Принесли с собой пистолетик и не сказали даже…
- Она что - дура? Это же статья уголовная! Тюрьмой пахнет.
- Какой тюрьмой, ты что? Это нас с тобой за патрон от «Макарова» на срок законопатят, а ее? В семьдесят восемь лет! Даже дело возбуждать не станут, откажут в дознании. В худшем случае передадут на поруки коллектива. В жилконтору, по месту жительства… Зато хозяин добра не забудет. И денег даст маленько побольше, чем пенсия, и вообще… В обиде не оставит! Потому что ему-то как раз без ее показаний сидеть бы по полной программе.