- Представляю… ФБР с этим беглым ментом носилось, як цей дурень с писаной торбой, а он? - Собеседник Виноградова от души забавлялся ситуацией.
- Этот Макдаффи за перебежчика персонально ручался, чуть ли не головой. Потому что были в бюро, кто с самого начала сомнения выражал… - Майор от нечего делать сверился со словарем: «брайб» по-английски значит «взятка». Сотрудник, готовивший «легенду» прикрытия и новые документы для русского, оказался провидцем.
- Вот! - Ушастый нахмурился и задрал вверх указательный палец. - Вот, молодежь, увлекаетесь, не слушаете нас, старших товарищей…
- Скорее старших… господ.
- Не важно. И они его начали пасти?
- Нет! Побоялись спугнуть. Поэтому «водили» только гостя, зато по полной программе. Зафиксировали ходку в банк и все, чем он там занимался, потом мой визит - даже, оказывается, на видео писали… Они даже не стали Шерешевина от гостиницы сопровождать - разговор-то записан, место встречи известно. Могли подготовиться.
Честно говоря, толково организованного наружного наблюдения, когда работают три-четыре мобильных бригады, Владимир Александрович все равно не заметил бы - он слишком увлечен был процессом слежки за Аркадием Борисовичем, чтобы вести еще и контрнаблюдение.
- А чего же они их вместе не повязали?
- Лопухи… Наш бывший мент половчее оказался - подхватил Шерешевина за три квартала до назначенного места. И сразу-с трассы.
- А мог и еще раньше…
- Нет, там от моста как раз участок такой, просматриваемый - дорога как на ладони. Он на нем и проверял, не идет ли сзади «хвост». Любую машину бы подозрительную срисовал сразу.
- А ты - пешочком! Ножками, ножками…- Собеседник радовался, как младенец. - Вот он на тебя внимания и не обратил. Я, помнится, тоже так же - в шестьдесят восьмом, в Чехословакии…
Пока расчувствовавшийся шеф предавался воспоминаниям о славном боевом прошлом военной разведки, Владимир Александрович снова представил себе первую и единственную встречу с тем человеком…
- Снимите наручники… Я никуда не убегу. И драться с вашими головорезами не стану - себе дороже.
- Так положено, - пожал плечами специальный агент Макдаффи. - Извините!
Они сидели в каком-то помещении, напоминавшем приемный покой ведомственной больницы. Адрес Виноградов не запомнил, но привезли его явно назад, в Манхэттен.
В дверь просунулась взъерошенная голова одного из тех, кто участвовал в задержании. Подчиненный доложил Лэсу, что снаружи ломится пресса, - во всяком случае, именно так его понял Владимир Александрович.
Макдаффи отдал распоряжение, проследил глазами за исчезающей в проеме шевелюрой и повернулся к майору:
- Вы находились непосредственно рядом с трупом. У вас в кармане обнаружен паспорт убитого. Имеются и иные, полученные вполне законным путем, данные… Вы не хотите сделать какое-либо признательное заявление?
- Бросьте! Вы же знаете, что я не убивал. Неужели упустили?
Сотрудник «русского отдела» покачал головой:
- Ваше счастье… Арестовали.
- Слава Богу! - Тут уж Виноградов не лукавил.
Снова открылась дверь, и в помещение ввели еще одного задержанного.
Строго говоря, его не ввели… Его, если можно так выразиться, втащили по воздуху. Похожие на братьев-близнецов ребята в темной форме с эмблемой специального подразделения ФБР с двух сторон поддерживали бывшего руоповца на весу - так, что даже носки туфель не касались пола. Двигались они быстро, особо не церемонясь, и безвольно опущенная голова конвоируемого то и дело перекатывалась от плеча к плечу.
Несмотря на кровавую, в половину лица, гематому, Владимир Александрович сразу узнал в задержанном беглого соотечественника.
- Вы не знакомы? - полюбопытствовал Макдаффи. Очевидно, эту встречу следовало считать заранее запланированным экспромтом.
- Только заочно… - Майор с искренним сожалением разглядывал того, за кем охотился последние две недели. Собственное незавидное положение на некоторое время беспокоить перестало, осталась только досада стрелка, лишившегося добычи.
Тот, о ком говорили, оторвал от груди подбородок - глаза у него оказались умные, злые и очень усталые. Это был хороший, матерый хищник-одиночка… Разбитая губа шевельнулась.
- Что? - не расслышал Виноградов. - Что он сказал?
Но в помещении уже теснились: врач, с ним патлатый агент из «русского отдела» и какие-то незнакомые Владимиру Александровичу мужчины и женщины в штатском.
Макдаффи коротко распорядился, и их опять оставили наедине - майор даже не заметил, в какую из многочисленных дверей «приемного покоя» утекла процессия.
- Мы пока относительно вас информацию в прессу придержали. - Специальный агент Лэс Макдаффи пересел на вращающееся кресло, однако ноги задирать на письменный столик не стал. Все-таки со времен сухого закона культура американских сыщиков несколько выросла. - Но скоро придется решать… И хотелось бы сразу определить позиции, не возражаете?
Виноградов не возражал - и поэтому сидел сейчас не в тюрьме штата или какой-нибудь федеральной каталажке, а в уютном «бункере» на Васильевском.
- Как сам-то… вообще? - Голос ушастого чем-то даже напомнил вежливые интонации его заморского коллеги.
- Стараюсь не улыбаться.
- В каком смысле?
- Притча есть такая, недавно в газете вычитал. К распятому на кресте подходят и спрашивают: как, мол, себя чувствуешь? Ничего, отвечает он, только вот улыбаться больно…
- Смешно, - кивнул собеседник. - Гонорар получил?