Наскоро хлебнув остывшего кофе воняющего тротилом, я подхватил под мышку стальной щуп с лопатой и, забросив свою «Сайгу» на плечо углубился в лес. Палатки нашего лагеря быстро скрылись из виду в пелене дождя. Теперь со всех сторон меня окружали только мокрые стволы осин и потоки воды, льющейся сверху.
Резиновый плащ сковывает движения, сапоги вязнут в размокшей жиже, а ремень карабина больно оттягивает плечо. Но это привычные ощущения, на которые скоро перестаешь обращать внимание. Определив направление по навигатору, заботливо убираю его за пазуху. Ощупываю запасные батарейки и компас. Все в порядке можно двигаться.
В кармане плаща голосом Витька пищит рация:
-Тритон, ответь земляной жабе, как слышишь?
Судя по голосу, он уже навеселе и придумал нам всем позывные. Советую земляной жабе заткнуться и не сажать батарейки у рации.
- жижа под ногами сменяется редкими кочками мха, окаймляющими болото, а осины сменяются соснами. Выбравшись на заросшую лесную дорогу, облегченно вздыхаю. Под ногами пружинит мох, дождь падает за шиворот гораздо реже, стекая по сосновым лапам. От земли поднимается пар, в воздухе появляются первые комары.
- у дороги старая оплывшая воронка, из которой торчат остовы немецких железных бочек. На крышке одной из них читается выбитая надпись «kraftstoff 1941». Рядом валяются два передних крыла от автомобиля неизвестной марки. Значит я на верном пути к немецкой минометной батарее, прикрывавшей опорный пункт который штурмовали бойцы, найденные на просеке.
Все чаще попадаются свежеспиленные сосновые пни и обрезанные ветви, сваленные в огромные кучи. Следы гусениц ведут на длинную вырубку, в конце которой виден лесовоз. Слышен треск бензопил и рев тракторного дизеля.
Обхожу вырубку стороной, пометив эту точку на карте навигатора. Если лесорубы вывозят лес машинами, значит, невдалеке есть просека, по которой можно будет выйти на проселочную дорогу.
Извиваясь среди бурелома, тропинка выводит меня к небольшой лесной полянке. Это моя точка назначения. Несколько кирпичных фундаментов виднеются среди травы. Кое-где, возвышаясь над грудами битого кирпича, торчат куски стен старой кладки бывшего лесничества, помеченного на карте как «домик лесника». В 1942году здесь стояла немецкая минометная батарея. Больше об этом месте ничего не известно. Что тут происходило мне и предстояло выяснить посредством лопаты.
Остатки траншей и минометных позиций, заросшие борщевиком хорошо просматриваются между строениями. Наудачу пробиваю щупом несколько ям, но характерного стука о дерево пола или накат блиндажа не чувствую. Это значит, что все эти блиндажи уже копали, сняли накаты и вскрыли деревянные полы. Обломки сковородок и чугунков на поверхности подтверждают мои предположения.
Некоторое время я бродил под дождем между развалин, безрезультатно тыкая щупом, пока не увидел хорошо протоптанную тропинку, ведущую вглубь леса. Пройдя по ней, я неожиданно уперся в деревянную изгородь и столкнулся нос к носу с лошадиной мордой, которая грустно смотрела на меня, шлепая черными бархатными губами. Лошадь стояла рядом с телегой под навесом возле бревенчатой, покосившейся избы притулившейся среди сосен.
- Что, сынок, заблудился? – раздался сзади скрипучий голос.
От неожиданности я выронил щуп и резко обернулся с лопатой наизготовку. Передо мной стояла сгорбленная маленькая старушка в длинном плаще и резиновых сапогах. Морщинистое лицо ее почти полностью скрывал капюшон, по которому стекали капли воды. Одной рукой она с трудом тащила мешок, набитый свежескошенным клевером, а другой опиралась на косу, уперев ее рукояткой в землю. Лезвие мокро лоснилось остро отточенной сталью с налипшими на нее травинками.
Не обращая внимания на мой испуг, она смахнула воду с лица цепкой мозолистой лапкой и кивнула на мешок.
- Помоги бабушке.
Я закинул мешок на плечо, подхватив лопату со щупом, зашагал следом.
- Вы, здесь живете?
- Летом живу милок, а зимой в деревне проживаю у сына. Деревня - то рядом. Раньше тут лесничество было. Отец мой лесником был вот мы все здесь и жили.
Все это она выпалила одним духом. Видно нечасто сюда заходили люди, и поговорить ей было не с кем.