Он зло поморщился и спросил:
– Вы что юрист?
– Нет, усмехнулся я, – но образование имею.
– Кстати, когда я смогу забрать свой карабин и автомобиль?
Глядя на его ехидную ухмылку, я повысил голос:
– Сразу хочу предупредить, если с моим имуществом что-то случится, просто так я с вас не слезу! Можете быть уверены!
Но у следователя в запасе оказался еще один последний козырь, которым он не преминул воспользоваться.
– Гляжу, вам адвокат не нужен, – тихо пробурчал он себе под нос, роясь в портфеле, и извлекая на свет еще одно постановление.
Это было постановление о возбуждении уголовного дела по факту моего побега из-под стражи. Датировано оно было тем же днем, когда я совершил побег.
– Ну что, теперь адвокат понадобится? – холодно бросил он, глядя на меня в упор.
Видя мой растерянный вид, он подвинулся ближе вместе с табуретом и прошипел:
– Если золото отдашь, дело прекратим в связи с твоим деятельным раскаянием, а нет, сядешь по 313 статье УК за побег!
Он поднялся со стула с довольным видом.
– Я зайду завтра в обед. И смотри у меня, без твоих фокусов. Готовь монеты.
После его ухода я долго лежал, глядя в потолок, несмотря на предложения сопалатников сыграть в карты.
На первый взгляд положение было безвыходное. Золота у меня не было, но следователю на это плевать. Он уверен, что монеты у меня. А если я их не отдам, он просто меня посадит. Бежать из больницы, смысла нет. Всю жизнь не пробегаешь. Я взял из тумбочки копию постановления и снова перечитал ее. Да, это был реальный шанс угодить за решетку. Кровь стучала в висках, отдаваясь болью в шраме на голове. Надо было что-то делать, и оставался только один выход.
Утро следующего дня было по-осеннему хмурым. Как обычно, в палате зажегся свет. Уборщица, гремя ведром и шваброй мыла полы и ворчала, не обращая внимания на недовольные возгласы разбуженных больных.
Вот из коридора послышался звон посуды, в которой развозили завтрак для лежачих. Ходячие, шаркая тапками, потянулись в сторону столовой. Я проглотил овсяную кашу без соли, не чувствуя вкуса, и расположился в холле у телевизора в ожидании оборотня в погонах.
Однако он заставил себя ждать, явившись только перед обедом. Издали было видно фигуру в кожаном плаще, идущую по коридору. Я кивнул ему и направился в палату, где в это время никого не было.
– Понимаешь, монеты мы уже продали, а деньги поделили. Здесь моя доля.
Я открыл свою тумбочку и вынул оттуда пачку долларов, перетянутую резинкой.
– Здесь десять тысяч. Больше нет, правда!
Следователь пожал плечами.
– Ладно, – потянулся он за деньгами, – с паршивой овцы …
Но я убрал пачку.
– Сначала покажи постановление о прекращении дела.
Он, молча, открыл портфель, достал оттуда постановление и сунул мне.
– Ух, ты! – удивился я, – оперативно работаешь. И начальник следственного органа уже утвердил, и печать имеется. Только даты нет. Заранее что – ли приготовил?
–Деньги давай! – занервничал он, косясь на дверь.
Я бросил деньги на кровать и принялся читать постановление, краем глаза наблюдая, как алчный мздоимец мусолит пачку долларов, пытаясь пересчитать купюры, не вынимая их из-под резинки. Наконец, он закончил, и деньги исчезли в его портфеле.
Я с облегчением вздохнул, убрал постановление в тумбочку и нажал кнопку вызова сестры на стене у своей кровати. Надо отдать должное следователю, он среагировал мгновенно. Тут – же вытряхнул все содержимое портфеля на пол, включая доллары. Однако это не помоло, когда через секунду в палату ввалились люди в штатском и защелкнули наручники на его руках.
Появились понятые и лампа ультрафиолетового излучения, в свете которой ладони и пальцы оборотня горели, синим пламенем. Потом в лучах лампы таким же огнем засветились деньги, вытряхнутые на пол. Затем неудавшегося взяточника увели, а я еще полтора часа отвечал на вопросы уже другого следователя, подписывая протокол допроса. Наконец все закончилось, в коридоре остался один Витек да мои соседи по палате, уважительно перешептывающиеся и косящиеся на меня.