Таял силуэт генерал-лейтенанта Нежинского, рябили и теряли четкость интерьеры его кабинета на площади Дзержинского, портреты основателей – советского государства и Всероссийской чрезвычайной комиссии. Перед глазами возникла карта Гвадалара. Средних размеров государство между Гондурасом и Коста-Рикой, омываемое водами Карибского моря. Восемьдесят тысяч квадратных километров, шесть миллионов населения. Джунгли, благодатная прибрежная зона, на западе – Кордильеры. Множество озер, болот, порожистых речушек. Нефтяные вышки, золотодобывающие предприятия, на которые с жадностью облизываются западные корпорации… Воздушный лайнер лег на крыло, запротестовал вестибулярный аппарат. Вадим Светлов распахнул глаза. Под крылом самолета простиралось море – блестящее, нереально бирюзового цвета. Закладывало уши – судно стало снижаться, о чем и объявил в микрофон командир экипажа. Рейс «Аэрофлота» Москва – Сантамарко подходил к концу. Оживлялись пассажиры. Бегали, улыбаясь, симпатичные стюардессы. В иллюминаторе обозначился город. Он тянулся вдоль моря, казалось, карабкался на холмы, расползался по низинам. В Сантамарко на текущий 1979 год проживало без малого 800 тысяч жителей – приличных размеров город. Белели крохотные здания. Лайнер снова завалился – теперь на другое крыло, уходил на юг, к международному аэропорту. Город предстал «в профиль», пропал за холмами. Посадочная полоса возникла внезапно, лайнер тряхнуло – кажется, прибыли. Белоснежный самолет побежал по полосе, начал замедляться, встал. Завозились пассажиры, захлопали дверцы отсеков для ручной клади. Звучала разноголосица: испанская, русская речь. Кто-то хихикал, вставляя английские междометия. Через проход сидела жгучая брюнетка – не первой молодости, но интересная, украдкой посматривала на Вадима. Мужчина светловолосый, видный, хорошо сложен – отчего бы не посмотреть? За брюнеткой кряхтел и разминал мясистую шею супруг с одутловатым лицом. Многие граждане Гвадалара по долгу службы летали в Союз, перенимали опыт партийного и государственного строительства. Иногда выезжали семьями, и процедура была упрощенная – в отличие от мытарств, претерпеваемых советскими гражданами, желающими посетить молодую республику народной демократии…
Вадим с непривычки отдувался – душно, воздух тяжелый, напитан влагой. Жарило солнце. Модная рубашка с погончиками прилипла к спине. В здании аэропорта гудели устрашающих размеров кондиционеры, но не спасали от жары. Странно, в Москве был февраль, мели метели, падал хлопьями снег, а здесь что? Видимо, тоже февраль, только свой, особенный, с карибским характером… Таможенные процедуры не затянулись, пограничник одарил дежурной улыбкой, пожелал приятного пребывания в стране. Вадим поблагодарил на сносном испанском. Усатый сотрудник-пограничник сделал уважительную мину.
В здании аэровокзала было шумно – самолеты летали во многие страны мира. Полицейские в униформе песочного цвета следили за порядком. Вадим перехватил настороженный взгляд одного из них – взгляд был не таким уж ласковым. Сновали люди: метисы – белые, некогда смешавшиеся с индейцами; мулаты, европеоиды, черные, как сажа, негры – их предков завезли сюда из Африки в качестве бесплатной рабсилы. «Guadalar y la URSS: amistad para siempre!» – кричали белые буквы на красном. «Гвадалар и СССР – дружба навеки!» В принципе, приятно, но слишком уж нарочито и пафосно.