Когда он приехал домой, Сережа спал наверху в комнате, и спал, наверное, уже давно.
Антонов набрал номер посольского телефона. Дежурил все тот же Битов.
— Нет телеграммы, — сказал комендант огорченно. — Теперь может быть только вечером, часов в десять. Звоните!
Из спальни донесся кашель Сережи. К кондиционеру не привык, как бы не простудился. Что делать с парнем? Повозить по городу? Добросить до пляжа? А может быть, с собой взять в компанию Эси? Жалко бросать одного в незнакомом городе.
И вдруг обозлился на себя. Какой-то христосик, всех жалко, всем хочет угодить. Почему нужно брать его в компанию к женщине, с которой Антонову хотелось бы побыть вдвоем? И пусть этот Сережа катится ко всем чертям!
Через час Сережа проснулся и, отдохнувший, посвежевший, спустился из спальни в холл.
Есть Антонову не хотелось, для Сережи открыл банку сосисок и всю дюжину высыпал в кастрюлю. Извлек из холодильника несколько банок датского пива, поставил на стол:
— Ешьте сосиски, пейте пиво сколько вздумается!
Сережа с интересом повертел яркую банку в руках.
— Даже не знал, что пиво бывает в банках, как консервы. А как же она открывается?
За час до захода солнца Антонов собрался ехать за Эси.
— Мне нужно по делам, — сказал он Сереже. — И я боюсь, что вернусь поздно. К сожалению, не смогу вас взять с собой.
— Да что вы! — замахал руками Сережа. — Я здесь с удовольствием побуду, если позволите. Я люблю быть один. У вас такой красивый сад, просто чудо какое-то! Я ведь первый раз в тропиках. Можно, погуляю по саду?
— Пожалуйста! Только будьте осторожны, недолго встретиться и со змеей.
— Со змеей?! — Глаза Сережи округлились, ресницы затрепетали, как бабочки.
Садясь в машину, Антонов подумал: робкий парень, трудно ему придется в Африке.
Ресторанов в Дагосе немного, а приличных — единицы. И разве попадешь в приличный в первый день нового года? Куда бы они ни приезжали, всюду переполнено, столики заказаны заранее. Пришлось отправиться на окраину Дагосы, где на плоской верхушке небольшого холма, у самого берега океана, располагалось здание, претендующее называться рестораном «Сивью клаб» — «Клуб с видом на море». Клуб этот считался молодежным, сыновья лавочников и чиновников привозили сюда своих девиц поразвлечься. На площадке с вытоптанной, хилой травой располагалось с полсотни деревянных, больнично белых столов и стульев, над ними торчали столбы с рупорами громкоговорителей, а между столбами висели гирлянды разноцветных лампочек. На самой верхушке холма среди банановых зарослей стоял деревянный павильон, где располагались кухня, бар и танцевальный зал.
Почти все столики были заняты, но гарсон, увидев представительную фигуру Антонова, тут же проводил их к резервному столику, который стоял в стороне, у самого обрыва над океаном. И это было очень кстати, потому что убийственный однотонный грохот африканской музыки, исторгаемой громкоговорителями, доносился сюда ослабленным, и у них оказалась возможность поговорить. В этот молодежный ресторан приходили не наедаться, поэтому меню предлагалось простейшее; подавали дешевый джин, а на закуску столь же трудно переносимые для иностранца, как и музыка, наперченные, огнем обжигающие рот африканские колбаски.
Антонов заказал джин и тоник — по желанию Эси, разлил по стаканам, но себе налил только тоник, полагая, что в полумраке Эси не заметит его хитрости. Пить ему не хотелось. В последнее время он все чаще внутренне сопротивлялся необходимости повсюду глотать спиртное на приемах, при визитах к официальным лицам, в другие посольства, в дома к знакомым: «Что предпочитаете: виски? джин?» А он обычно ничего не предпочитает, потому что от спиртного у него неизменно болит голова. Как-то на собрании посол сказал: «Профессия дипломата вредная для здоровья профессия — как шахтерская или сталеварская. Дипломату то и дело приходится чокаться, такая уж особенность работы. Слабому человеку недолго и алкашом стать. Наготове всегда оправдание: пью, мол, по служебной необходимости, жене доказывает, что рад бы не принимать, но надо, по работе надо! А все искусство именно в том, чтобы чокаться, делать вид, что пьешь, но не пить. Это такая же самозащита, как у шахтера каска, а у сталевара темные очки».
Эси понемногу потягивала джин с тоником и посмеивалась, наблюдая, как Антонов морщится, откусывая от колбаски, — перец он не терпел.
Она подозвала гарсона:
— Нет ли у вас чего-нибудь более подходящего для мосье?