Наконец, глаза немного привыкли к полумраку коридора.
Квартира казалась нежилой, но почти сразу из комнаты женский голос спросил: «Кто здесь?» Ротанов молчал, и женщина вышла в коридор. Какая-то немыслимая пушистая шаль, платье из блестящего материала в обтяжку,— все это выглядело так нелепо на фоне грязных обоев, что Ротанов буквально остолбенел. Она смерила его спокойным, чуть высокомерным взглядом:
— Что вам здесь нужно? Кто вы?
— Ротанов.
— Ах вот как, Ро-та-нов,— ока произнесла его фамилию слегка врастяжку.— И что же дальше?
Он пожал плечами.
— Вы слышали шум на улице?
— Это из-за вас? Он кивнул.
— Хорошо, проходите.— Она не испугалась и даже, кажется, не удивилась. Только плотнее закуталась в свою шаль и пошла вперед, показывая дорогу.
Они вошли в гостиную, если можно было назвать гостиной комнату, где не было даже стульев. Валялись какие-то обломки мебели, книжные полки без книг, рама от картины. Ротанов молча смотрел то на женщину, то на эту кучу хлама.
— Вы здесь живете?
— Конечно. Ах, это...— она перехватила его взгляд.— Это осталось от людей.
— То есть... как это — осталось от... Вы хотите сказать, что вы сами не...— он почувствовал себя так, словно кто-то схватил его за горло. Еще в кабинете у Бэрга он почти догадался... Даже раньше, в транспортной кабине. Но мозг отказался верить очевидным фактам...— Надеюсь, вы догадываетесь, что я...
— Что вы человек? Конечно. Это любопытно. Я уже давно не встречала здесь людей.
— Послушайте! — сказал Ротанов, опускаясь на то, что когда-то было диваном. У него голова шла кругом, он был слишком потрясен, чтобы сказать что-нибудь вразумительное. Но она ждала, и было похоже, что она способна простоять неподвижно целую вечность.— Послушайте... Даже на Земле никто не мог бы предположить, что это возможно... Создание таких совершенных моделей — немыслимо! Таких роботов не существует!
— А кто вам сказал, что я робот?
— Так кто же вы?!
— Просто нечеловек.
— Ах, ну да... конечно... просто нечеловек...
Внутри у Ротанова словно что-то взорвалось. Он вскочил и несколько мгновений не мог протолкнуть в себя ни глотка воздуха.
Нечеловек здесь, в человеческом жилище! В человеческом обличье, в человеческом платье!.. Она перестала кутаться в шаль, и Ротанов вдруг заметил царапину на ее шее. Царапина была довольно глубокой, но вместо засохшей крови под кожей обозначилось что-то белое, и это что-то не было похоже на человеческую плоть—
Ротанов отвернулся, борясь с приступом тошноты.
— Вы хорошо держитесь. Другие обычно выпрыгивали из окна или сразу начинали стрелять.
— Ладно,— сказал Ротанов.— Может, вы объясните, откуда у вас... почему вы так похожи на человека?
— Вы хотели спросить, откуда у меня это тело? Ведь так?
— Ну допустим.
— Этого я, к сожалению, не знаю. Однажды утром я проснулась в лесу такой, какая есть. Что-то я смутно помнила — лицо старой женщины, например. Не знаю, почему именно это лицо я так долго не могла забыть. Какой-то дом... Только это все было так... Ну, неважно, что ли... Когда здесь, в городе, поселились наши, я тоже перешла сюда. Вначале здесь было очень неспокойно, часто приходили люди. Они всегда очень громко кричат и всегда начинают стрелять... И знаете, почему я догадалась, что вы хотите спросить меня об этом теле?
— Нет,— хрипло ответил Ротанов.
— Потому что временами мне кажется, что оно не мое. Словно надеваешь чужое платье, только это сложней... Мне хотелось спросить об этом, узнать, почему. Но наши никогда об этом не говорят. Считается неприличным. А потом мне стало безразлично.
— А эта комната... Как вы тут живете?
— О, мне совершенно все равно, где быть. Здесь или в лесу. Холода я не чувствую. В вещах не нуждаюсь. Иногда меня тянет в лес. Мне нравятся его прохлада и запахи... Не знаю, почему я говорю вам все это...
Может быть, и Филин тоже? Удачная подделка, не больше?.. Ротанов надеялся найти здесь людей, а не чужой враждебный разум. Расчет строился именно на этом, и если людей не осталось, все сразу теряло смысл...
— Чего же вы медлите? — устало спросил он.— Вы ведь, наверное, должны сообщить о моем приходе?
— Это их дело искать вас. Меня это не касается.
— В таком случае, дайте хотя бы напиться.
— Воды?.. Я не знаю... Сейчас посмотрю, но, кажется, водопровод давно не работает...
— Как же вы обходитесь?
— Мне не нужна вода.
Она вышла из комнаты. Ротанов услышал, как заскрипел кран, потом она пошла к двери, вышла на лестницу. У него не было ни малейшего желания выяснять, куда именно она отправилась. Пусть делают, что хотят. Он сбросил с просевшего дивана обрывки старых бумаг, мусор от обвалившейся штукатурки и растянулся, чувствуя, как усталость постепенно овладевает всем телом. Сейчас бы выпить чего-нибудь холодного и заснуть. Может быть, на свежую голову он сумеет разобраться в этой сумасшедшей ситуации...