Медный, горелый привкус так и не исчез у меня изо рта.
– Мама, дашь немного воды?
Она схватила кружку и налила туда воду из стоящей на огне кастрюли, пробормотав над паром несколько слов. Когда она протянула мне кружку, вода в ней была прохладной и сладкой.
– Спасибо.
Я крепче сжала ее руками. Образы из сна кружились у меня в голове. Сон наяву? Но я ведь не спала, разве нет?
– Это было так странно. Интересно… Надеюсь, я не заболела.
Я старалась не позволять своим мыслям задерживаться на воспоминании о лице короля, но я не могла избавиться от ощущения, что в нем таилось какое-то зло.
– Единственная, у кого нет магии… но в наши дни их так мало, – пробормотала мама.
Я пристально посмотрела на нее, и мои мысли вернулись к тому моменту, когда Ронан попросил меня разрушить его иллюзию, бабочку.
– Какое это имеет отношение к магии?
Внимание мамы отвлекло раздавшееся из очага шипение. С болезненным выражением лица она поспешила к огню и начала размешивать содержимое котелка. Я по привычке хотела встать, чтобы ей помочь, но Хаган толкнул меня обратно.
– Твой сон, – сказал он. – Ты помнишь, что ты видела?
Пересказывая ему содержание сна, я дрожала. Лицо короля, волк…
– А потом стеклянная стена за троном треснула и по ней потекла кровь.
У меня перехватило дыхание.
Я сделала еще один глоток воды. У меня начала кружиться голова. Ни с того ни с сего я вдруг почувствовала себя очень уставшей. Иссохшей. Как будто я работала на солнце в самый жаркий летний день. Как будто во мне не осталось ни капли воды.
– Мама, – прошептала я, когда мир начинает крениться. – Я…
– Мама, спирта.
Хаган обнял меня за плечи.
– Эвра, не падай в обморок.
Я хотела ответить, что, конечно же, не упаду в обморок – я никогда в жизни не теряла сознания, – но тени в углах кухни начали расти, тянуться ко мне, и я тяжело прислонилась к боку Хагана. Казалось, я не могла пошевелиться, не могла подняться.
– Вот.
Мама влила мне в рот немного обжигающего напитка. Было противно, но я его проглотила.
– Вот и все, еще немного, – сказала она, когда очередная волна жидкости обожгла мне горло.
Живот горел огнем, я задыхалась, меня тошнило. Казалось, я умираю.
Но вместо того чтобы убить меня, жар напитал все сухие места. Казалось, он заполнил щели в моих мышцах, коже и костях. Это прочистило мне голову, хотя, уверена, обычно этот напиток служит для противоположных целей. Спустя еще одно мгновение перед глазами перестали мелькать темные пятна, и мое дыхание стало спокойнее. Все еще сидя на скамейке, я выпрямилась.
– Лучше? – спросил Хаган, продолжая меня обнимать.
Я кивнула. Рот немного жгло.
Морщины на мамином лбу разгладились. Я взяла у нее маленькую бутылочку и сделала еще глоток.
– Спирт? – спросила я, и мой голос показался каким-то чужим.
Она кивнула.
– Я использую его в готовке. Завтра вы с Хаганом можете съездить в деревню и взять что покрепче. Чем сильнее спирт, тем быстрее он приведет тебя в чувство в следующий раз.
– В следующий раз?
Мой желудок подскочил прямо к обожженному горлу.
– Почему это должно случиться снова? Ты… ты думаешь, я больна?
Десять лет назад, когда в Тайне свирепствовала Болезнь, она вызывала боли в груди, слабость, галлюцинации, а во многих случаях и смерть. В голове пронеслись воспоминания о том, каковы были первые симптомы.
Мама убрала с моего лица прядь волос.
– Нет, Эвра, ты не больна.
Но она все еще выглядела грустной.
– Ты помнишь истории, которые тебе рассказывали в детстве? О членах нашей семьи и их видениях?
Меня словно пронзило молнией. Она не может иметь в виду…
– Это всего лишь легенды, – прошептала я.
Она покачала головой.
– Это нечто гораздо большее.
Низко висящие потолочные балки утопали в тенях, и на мгновение мне показалось, что они напоминают черные, ухмыляющиеся, смеющиеся надо мной черепа. Я едва могла дышать.
– Ты не можешь думать, что я Ясновидящая.
Хаган встал рядом со мной.
– Когда пришла Болезнь, отец думал, что это будет Дьюард. Ясновидящие пробуждаются, когда королевство находится в самом худшем, самом опасном состоянии, а те времена были очень темными.
– Ты хочешь сказать, что сейчас все еще хуже? – я повернулась, чтобы посмотреть на своего брата. – Почему мне никто не рассказал? Как вы могли держать это от меня в секрете?
Хаган посмотрел на потертое дерево стола.
– Это никогда не должно было быть секретом, – мягко сказала мама. – Твой отец ждал, пока мальчикам не исполнится десять, чтобы с ними поговорить. Этот дар – наследие его семьи. Но, дорогая, ему не хватило времени… – ее голос сорвался. – Когда он умер, тебе было девять. Есть так много всего, что он рассказал бы тебе, чему научил бы тебя, если бы у него была такая возможность.