Глава сорок вторая
Эвра
Мы с Тамсин убрались в хижине настолько, насколько это было возможно. Осознание того, что мы оказались в ловушке вместе с принцем, обеспечило нам достаточную мотивацию. Тем более заняться больше было нечем – снаружи до сих пор бушевала буря.
– Нам нужно убираться отсюда, – простонала я, когда стены начали сжиматься вокруг. У меня снова и снова перехватывало дыхание, и я не могла вдохнуть полной грудью.
Тамсин бросила в огонь еще одну сломанную ножку стула, отчего по комнате разлетелись искры.
– Я думаю, что ветер уже не такой сильный, как раньше. Завтра мы сможем начать раскапывать дверь.
Я положила руки на стол и наклонилась. Я словно снова оказалась в колодце, в темноте и тесноте.
– Я не думаю, что смогу ждать.
Тэм, должно быть, что-то увидела в выражении моего лица, потому что она быстро направилась к двери. Прижавшись к ней плечом, она начала толкать ее снова и снова. Спустя некоторое время она проделала небольшую щель, через которую посыпался снег.
– Прости, Эвра, это самое большее…
Прежде чем она успела закончить, к полоске света подбежал Кендрик. Он втиснул в щель лапы и начал копать. По мере того как маленькая кучка снега на полу хижины росла, а сквозь дверной проем становилось видно все больше неба, напряжение в моей груди ослабевало, пока я не обрела возможность нормально дышать. Тэм собрала с пола кучу снега и положила его в горшок, чтобы он таял.
Когда принц плюхнулся на пол рядом с огнем, от его меха шел пар.
– Спасибо, – сказала я. Он растянул челюсть в задыхающейся ухмылке.
Он копал целый час и расширил наш мир на фут или два. Я молилась, чтобы буря закончилась и теплая погода растопила бóльшую часть снега. Наше путешествие в замок в любом случае будет трудным.
– Время взглянуть на твои раны, – сказала Тамсин с притворным энтузиазмом.
Скорчив гримасу, я откинулась на спинку стула. Это была худшая часть каждого дня.
Она сняла полоски ткани, которыми обмотала мой бок, обнажив темно-фиолетовые синяки, окружающие уродливый, сморщенный струп.
– Хорошо. Оттуда больше ничего не вытекает.
Руки Тэм на ране были нежными, словно крылья бабочки. Она закрыла глаза и что-то пробормотала себе под нос. Под ее пальцами расцвело тепло. Когда она закончила, боль еще немного ослабела. Она осмотрела почти заживший порез у меня на руке и рану в том месте, где мою кожу пронзил меч, убивший маму. Он уже превратился в шрам. Я бы не позволила Тэм полностью избавиться от него.
По ночам, когда я начинала особенно сильно скучать по ровному дыханию мамы рядом со мной, когда воспоминания о ее успокаивающих руках проникали слишком глубоко, я прикасалась к этому месту, к этой маленькой выемке в моей груди, к недостающему кусочку моего сердца. Это заставляло меня чувствовать ее близость, словно эта маленькая частичка меня ушла вместе с ней.
– Откуда ты знаешь, что делать? – спросила я Тамсин, пораженная ее умением исцелять.
Большинство людей могут использовать магию для простых случаев, но даже для этого требуются практика и знания. Кроме того, нередко исцеляющие заклинания действуют совсем не так, как задумывалось.
Тэм пожала плечами.
– Я не знаю. Когда я сосредотачиваюсь, то чувствую, какое именно место надо вылечить. Нельзя просто попросить, чтобы рана зажила. Чтобы сделать все правильно, нужно действовать целенаправленно на больное место. Работать с конкретным органом всегда проще всего. Если бы я годами не залечивала твои порезы и синяки, то, возможно, не смогла бы спасти тебя сейчас.
Отрезвленные этой мыслью, мы какое-то время сидели перед огнем, наблюдая за пламенем. Магия Тэм была сильнее, чем у кого-либо из моих братьев, и тем не менее она была полностью истощена из-за того, что вылечила меня.
– Удивительно, что король Олдер не призвал тебя в замок, – сказала я, чтобы завязать разговор.
Фарина, которую недавно отправили в замок, никогда не делала ничего, что могло бы сравниться с исцелением ножевой раны.
– Он призывал.
На мгновение слова потеряли смысл.
– Но ты все еще здесь, – просто сказала я. – Никто не может ослушаться короля.
К моему удивлению, на щеках Тамсин появился глубокий красный румянец. Она посмотрела на свои руки, переплела пальцы.
– Несколько месяцев назад за мной пришли солдаты короля. Мой отец – он… ну, я думаю, он им заплатил. Я сказала ему, что пойду, но отец поговорил с ними наедине, и они ушли без меня. А потом они забрали Фарину.
Она опустила голову на руки.
– Мне было так стыдно. Я не могла сказать тебе – я никому не говорила. Но с тех пор я не могла смотреть отцу в глаза. Он больше не разрешал мне лечить людей в деревне, опасаясь, что я снова привлеку к себе внимание. Когда сразу после сбора урожая мать Фарины заболела… Я улизнула после того, как он лег спать. Она чуть не умерла из-за эгоизма моего отца. Просто потому, что у него были деньги, а у семьи Фарины их не было.