Но я видела, как менялась лицо Кендрика при мысли о том, что он может стать королем. Я не хотела, чтобы он снова оказался в ловушке. Я хотела, чтобы у него был выбор.
– Мой отец попытается на меня давить, – сказала Тамсин. Свет свечи отбрасывал на ее лицо тени.
– Он не заслуживает тебя, – сказала я. – Тэм, мы – семья. Если твой отец причиняет тебе боль, отпусти его. Я всегда буду с тобой. И Хаган.
Вот до чего я дошла. Использую слово «всегда».
Она наклонилась ко мне.
– Я так устала.
Я тоже. Не только от этого дня или от этого путешествия. Горе, беспокойство, боль истощили меня так же, как меня истощало каждое видение. Не было такого спирта, который напитал бы эту пустыню, исцелил бы мою иссохшую душу.
– Я знаю, – сказала я.
Мы свернулись калачиком на кровати. Наши руки были сцеплены, а лбы соприкасались, как мы делали в детстве. Магия Аннализы искрилась у меня под кожей. Интересно, сколько времени должно пройти, прежде чем я начну воспринимать ее как свою?
– Ты ранена, – прошептала я.
Тэм сонно заерзала.
– Не совсем. Просто голова болит.
Я видела эту боль в своем сознании. Я позволила маленькому ручейку магии перетечь от меня к ней. Она вздохнула.
– Молодец. Я чувствую себя намного лучше.
Я улыбнулась в темноту. Отдых, любовь, время. Это все, что нам было нужно.
Дышать.
Я проснулась ранним утром. Было еще темно, разум был слегка затуманен. Но я не смогла снова заснуть. Эта комната, наверху, под крышей, была слишком похожа на мою спальню. Это пробуждало слишком много воспоминаний.
Я оставила Тамсин и спустилась вниз. Аннализа отдыхала у огня, а по бокам от нее сидели Сибилла и Кендрик. Она закрыла глаза и ровно, спокойно дышала. Я смотрела на нее, согреваемую теплом тлеющих углей, завернутую в старое шерстяное одеяло, и не переставала удивляться тому, как быстро магия смогла ее вылечить. Жаль, что я не могла спасти маму и Дьюарда так, как спасла ее. При помощи одной лишь магии вытащить стрелу, сшить сухожилия и кости. Магия ее матери знала ее тело так же, как магия Тамсин знала мое. Она знала, где шить, где остановить кровь. Я была проводником материнской любви.
Я выскользнула из дома в прозрачную, как стекло, ночь. Горизонт был серым, но солнце уже подкрадывалось к рассвету. Меня обнимал холодный, неподвижный воздух. Я вдохнула его тишину и сохранила ее внутри. Она могла пригодиться в случае, если моя воинственная магия опять решит со мной сразиться.
– Не можешь уснуть?
Голос принца Кендрика разорвал тишину, словно ведро, которое бросили в колодезную воду, покрытую коркой льда. Он последовал за мной на улицу.
Мы прислонились спиной к стене дома и посмотрели на небо.
– Я правильно поступила? – спросила я.
Мы так часто разговаривали во снах, что теперь это казалось абсолютно естественным. Может быть, поэтому я и проснулась. Я по нему соскучилась.
Он стоял, ссутулившись. На нем была позаимствованная у солдат форма, а песочного цвета волосы торчали во все стороны.
– Я не знаю, – ответил он. – Но я счастлив, что Аннализа не заплатила за грехи моего деда своей жизнью. Я бы хотел, чтобы моих родителей спасли. Я много думаю о них – мечтаю о них. Но их жизни не должны были быть ценнее жизней других. Мой дедушка позволил многим матерям и отцам умереть, чтобы попытаться спасти моих и дать самому себе еще больше времени. Это было неправильно.
Я подумала о своей собственной семье и о том, как далеко зашел советник Аннализы. Сколько жизни и любви он разрушил в своих попытках угодить ей.
– Может быть, мы сможем построить из всего этого что-то хорошее, – сказала я. – Новое наследие. Такое, которым наши родители гордились бы.
Что-то в лице Кендрика резко переменилось. Внезапно мы обняли друг друга так крепко, что едва могли дышать. Я уткнулась лицом в его плечо, он прижался ко мне, и мы оба заплакали. Это было одновременно и похоже, и не похоже на мои видения. Я чувствовала его запах, чувствовала, как бьется его сердце. Мы так много пережили вместе.
В конце концов мы расступились. Я увидела, что его рубашка намокла от моих слез, и провела по грубой ткани рукой. У меня вырвался тихий смешок.
– Больше никакой шерсти.
Он ухмыльнулся.
– Я все еще борюсь с желанием лизнуть твою руку.
– Полагаю, что волк – это еще неплохо. Она могла превратить тебя в жабу.
Я подняла взгляд на рассветное зарево. День должен был вот-вот начаться.
– Эвра.
Я снова повернулась к нему. Похоже, он больше не был настроен на шутки.