— Я тоже. Я где-то читала, что счастье — это когда утром хочется идти на работу, а вечером — домой. Так что я тоже однобокая, успокойтесь.
— Я и не нервничал.
Ну-ну. Между прочим, я впервые заметила, что он вышел из себя. Интересно, можно считать это своим маленьким достижением?
Пришел Марс, вспрыгнул на табурет и начал гипнотизировать нас светящимися желтыми глазами.
— Кофе еще будете?
— Буду… я сварю! — он сорвался с места. Встал у плиты боком, чтобы видеть меня. — А как получилось, что вы…
Я хмыкнула.
— Говорите-говорите, кусаться не буду!
— …замуж не вышли? — он быстро глянул на меня и уставился на вызревающую в джезве пену.
Я пожала плечами.
— Так получилось.
— Я думаю, — сообщил Андрей джезве, — что свою жизнь мы делаем сами.
Я покивала.
— Точно. Пока не встретит тебя маньяк в подворотне… Да не озадачивайтесь вы так! Не было у меня никакой великой безответной любви. И коварный соблазнитель меня не бросал. И к мужчинам я отношусь хорошо… по большей части. И замуж меня звали.
— Так в чем же дело? — он сосредоточенно переливал кофе в чашку.
— А ни в чем. Вы, наверное, думаете, что все… м-м-м… холостячки — несчастные, озлобленные, обделенные жизнью неудачницы, рыдающие ночью в подушку? Ох, какой кофе, спасибо!
— Пожалуйста. А разве нет?
— А вот женщины думают, что если мужик в тридцать лет еще не женат, у него какие-то… — я невинно улыбнулась ему в лицо, — какие-то проблемы. У вас проблемы, Андрей Юрьевич?
Он опять ощетинился.
— Нет у меня никаких проблем!
Ох, что-то мы сегодня пытаемся играть друг для друга роль психотерапевтов — слонов в посудной лавке. В голове от кофе было пусто и звонко. В студенчестве во время сессии мы принимали кофеин бензонат — просто раскалывали ампулы и выпивали. Тогда спать тоже не хотелось совершенно, но и никаких умных мыслей не появлялось… Как и сейчас.
Я мельком глянула на часы, потом, не веря, — снова:
— Полчетвертого?!
— Да? — не поверив, он тоже оглянулся. — Вот это сходили на Гарри Поттера! А я-то собирался еще завтра… в смысле — сегодня — поработать!
Я насторожилась:
— Вы хотите меня сегодня выгнать на работу?
— Н-нет… — подумал и добавил мужественно. — И сам не пойду.
— Да быть такого не может!
Андрей поднялся с табуретки.
— Ну, наверное, пора…
Вышло это у него вопросительно. Я промолчала, и он сказал — бодрее:
— Пора!
Мы с Марсом провожали его. Чиф обулся-оделся, без особых затруднений открыл замок, вышел и поглядел на меня:
— Ну, целоваться мы сегодня не будем…
А когда же?
— Я разочарована, — сообщила я, и сделала ему ручкой. — Спасибо за неожиданный вечер.
Подумала и добавила:
— Ночь.
Спохватилась, открыла рот, и чиф закончил:
— Утро. До завтра.
— Ага, — я покивала и насторожилась. — До какого завтра?
Он мотнул головой:
— В смысле — до понедельника. Пока, Марс. В следующий раз принесу тебе какой-нибудь «Вискас».
Дверь неслышно закрылась. Я поглядела на кота. Кот поглядел на меня.
— Марс, — сообщила я, — Андрей Юрьевич собирается придти к тебе в гости!
Чиф позвонил в субботу к вечеру.
— Выспались?
Весь день я провалялась с книжкой, то и дело впадая в дремоту.
— Ага. Почти.
— Мою машину обокрали, — сообщил Андрей Юрьевич трагическим голосом.
Я подавилась неоконченным зевком и речитативом выдала название знаменитой передачи:
— Что?! Где? Когда?
— Мою машину обокрали, — обстоятельно, по пунктам, объяснил чиф. — Сняли фирменный значок. Возле вашего дома. Сегодня ночью.
— Что сняли? — ошалело переспросила я.
— Фирменный знак «БМВ» на капоте. Видели — белый с синим?
Я помолчала, изо всех сил борясь с подступавшим смехом. Смех пересилил, и я фыркнула прямо в трубку.
— Это что? — с подозрением спросил чиф. — Рыдания?
Я захохотала во весь голос:
— Ой, не могу! Обокрали! Ограбили!
— Да что смешного?! — с досадой вопросил чиф.
Я вытирала слезы. Выдавила, похрюкивая в трубку:
— Простите, Андрей Юрьевич, я понимаю, у вас горе и все такое… Я просто представила, что кто-то сам решил собрать «БМВ»… и начал с вашей блямбы… О-о-ой, я не могу!
Чиф оказался на диво терпеливым. Он молча выслушал все мои стоны, стенания и фырканья. Наконец, прорыдавшись, я вспомнила, что машина — едва ли не самое важное в жизни мужчины — и решила проявить запоздалое участие:
— А что же ваша сигнализация не сработала? Окна выходят во двор, мы бы услышали…
— Да не включил я ее! — с досадой сказал чиф.
Я так поразилась, что даже перестала подхихикивать.
— Как не включили?
— Так. Забыл.
— Как забыли?
Тяжелый вздох.
— Совсем вы мне голову задурили с вашими Поттерами и вашим стриптизом!
Поттер-то был как раз его, но я не стала настаивать и только заметила кротко:
— Стриптиз не мой.
— Что?
— Это вы пригласили меня поужинать. А стриптиз я не показывала.
— Ну и зря! — заявил он неожиданно.
— А?
— Чем занимаетесь?
— Ем конфеты. Лежу на диване. Смотрю телевизор. Читаю книжку, — добросовестно перечислила я.
— А Марс?
Я поглядела на Марса. Марс лежал кверху пузом на своем любимом кресле. Дрых.
— Спит и видит сны про обещанный «Вискас».
Андрей Юрьевич молчал, и я на всякий случай поискала в своих словах какой-нибудь намек. Намек был. И еще какой толстый. Тьфу ты, пропасть!
— А вы чем занимаетесь? — побыстрее спросила я.
— Мою машину.
— Привет ей от меня большой. Передайте, что мы скорбим вместе с нею.
— До свидания, Евгения Александровна, — холодно сказал чиф. — Рад был вас развеселить.
А уж мы-то как рады!
— Пока-пока! — сказала я загудевшей трубке. Интересно, а своей Леночке он сообщил про потерю жизненно-важной детали от своей драгоценной «бэхи»?
— Евгения Александровна!
— А?
Я сонно прищурилась на часы: полдевятого утра. Наш чиф был уже бодр и свеж, как зеленый огурец. На месте начальнических подружек я бы давно его уже убила — будить человека спозаранку в законный выходной! Какую еще бумажку он потерял?
— Хотите березового соку?
— Что? — я сморщилась от умственных усилий.
— Березового соку. Ландышей. Шашлыков.
— Что, все сразу? — я села на постели.
— Да. Поехали в лес?
— Куда-куда?
— В лес.
— Какой лес?
— Ну-у, не знаю… Березовый, наверное. Или сосновый, но чтобы березы были. Какой хотите.
Я спустила ноги с кровати. Спросила подозрительно:
— А вы где?
— У вас под окнами. Поехали, а?
— Что это вам в голову взбрело? — я встала, прошлепала к окну и приоткрыла штору. Действительно, посреди двора полыхала чифовская «бэха». А сам чиф стоял возле с «трубой» в руке и смотрел на мои окна. Помахал приветственно. Я шарахнулась обратно.
— Так я поднимаюсь? — спросил Андрей Юрьевич деловито.
— Не так быстро! — простонала я. Мозги еще не проснулись, но уже получили хорошую встряску. Какая женщина хочет, чтобы ее застали вот так врасплох: неумытой-непричесанной-ненакрашенной? Чиф терпеливо ждал. Я решилась: — Входите, я открою дверь. Я буду в ванной.
— Это приглашение? — улыбнулся он в трубку и отключился.
Я галопом кинулась открывать замок, потом — в ванную. Включила душ, прислушиваясь. Кажется, стукнул дверью… Я обдала себя горячей водой, потом, слабо взвизгнув — ледяной. Ожесточенно растерлась полотенцем. Быстро расчесалась, накрасила глаза; веки отекли, вот и хватит чай глыкать на ночь… Огляделась и сообразила, что не захватила с собой даже халата. Интересно, как отреагирует чиф, если его секретарша прогарцует перед ним в чем мать родила? Я намотала на себя длинное полотенце и осторожно, на цыпочках, выскользнула наружу. Может, он в кухне? Напрасные надежды. Чиф стоял посреди арки — не обойти его, не объехать.