— Не спеши, Дэнис. Пусть сначала наш проводник договорится со стражей.
Денис потихоньку уже начинал привыкать к многочисленным сюрпризам, чуть ли не на каждом шагу поджидающим его в здешнем мире. Но перспектива увидеть оживших каменных истуканов не на шутку встревожила его.
«А ведь до этой осени самая страшная смерть, которую я только мог себе вообразить, грозила мне от безбашенного соседа-наркомана. На худой конец, меня мог сбить в сумерках гастарбайтер на маршрутной «газели». Или можно было травануться содержимым контрафактной тушенки. Но превратиться в мокрое пятно под ступней стотонного каменного балбеса — такое невозможно было себе представить даже в самом кошмарном сне».
Словно прочитав тревожные мысли своего спутника, Такима объяснила Денису, что им нечего бояться, ибо она вызвала своего персонального духа-хранителя:
— Это можно делать лишь в крайних случаях, так как духи не любят, когда тревожат их покой. Но сейчас именно тот случай, когда без проводника нам никак не обойтись.
— Смотри! — Денис не смог сдержать возгласа ужаса.
В этот момент один из каменных стражей вдруг отделился от стены и слегка кивнул им головой, словно давая «добро» на проход.
Такима бросила на иномирца укоризненный взгляд и с большим достоинством поклонилась стражнику в ответ.
Кузнецов понимал, что, не сдержав собственных эмоций, свалял дурака. Но запоздало бить челом этим «сфинксам» значило бы признать свою ошибку перед прекрасной инквизиторшей, которая и так слишком задается в последнее время. Подумав так, Денис с большим достоинством слегка кивнул привратникам головой и прошел мимо.
Под низкими сводами туннеля их ожидал пробирающий до костей холод и запах сырости. Шершавые оштукатуренные стены покрывал странный красный мох, будто впитавший в себя кровь убитых стражниками прямо здесь, у входа, людей. Сейчас Денис меньше всего желал углубляться в совершенно непроницаемый для глаз провал коридора. Было видно, что он уходит под небольшим углом куда-то вниз.
Денис прислушался. Не было сомнений, что из черного мрака впереди доносятся чьи-то стоны и плачь. Голоса эти скорее походили на рев животных, если бы не некоторые звуки, отдаленно напоминающие человеческую речь. Молодой человек задумчиво провел рукой по серому камню стены, ощущая под ладонью пушистый ковер. Нарочито внимательно рассматривая структуру живой «ржавчины», он как бы невзначай поинтересовался у своей провожатой:
— А что это за голоса, там, впереди?
— Нелюди, — просто, как о чем-то само собой разумеющемся ответила Такима. — Специальные охотничьи команды отлавливают разных мутантов по всей Сфере и доставляют их сюда. Здесь ими занимается Трибунал. Кого-то без промедления казнят, а кого-то долго держат в тесных клетках.
— Зачем?
— Обычно так поступают с самыми ужасными тварями. Поймать их стоило слишком большого труда и крови охотников, чтобы просто сжечь этих монстров на костре или искромсать топорами на эшафоте.
— И ты хочешь сказать, что сейчас мы пойдем к ним?
— У нас нет выбора. Поспешим, ибо скоро здесь должны появиться наши преследователи.
2
Доверенный человек великого Джамая — бывший герцог — негодовал. Какой-то безусый мальчишка, изгнанный из своей гильдии Мастеров Стали, бродяга, нищий философ и смутьян, смеет разговаривать с ним, правой рукой будущего верховного правителя Сферы, поучительным тоном!
Мангрейд не мог не видеть по багровому от злости лицу собеседника, что тот едва сдерживается, чтобы не приказать своим стоящим неподалеку нукерам привычным им способом переломать позвоночник нахалу. И тем не менее философ продолжал ровным вкрадчивым голосом наставлять, словно неразумное дитя, разряженного в меха и парчу полнощекого вельможу.
— Я никогда не сомневался, досточтимый герцог, что твой господин — великий полководец. Но без моего ученого слова его тумены (один тумен — тысяча воинов) станут легким кормом для степных падальщиков. Только я могу пробить брешь в стане врагов великого Джамая и сделать их уязвимыми для смертоносного кавалерийского наступления.
— Не смей называть меня моим прежним титулом герцога, — раздраженно передернул пухлыми плечами важный сановник. — С тех пор, как я имел счастье быть принятым на службу к Его Солнечному Величеству Царю царей Джамаю, мне был пожалован титул «малый хан».