Чтобы он не делал, как бы не старался возвыситься, Эйлина не позволяла ему забыть, что жизнь его зависит от её воли. От этого жажда власти, абсолютного всемогущества с каждым прожитым годом и днём становились всё более сильными, желанными и мучительными. А ещё, он испытывал страх.
Сестра имела страстную и эмоциональную натуру. Она быстро и самозабвенно могла увлечься всем новым. Её темперамент и сексуальный аппетит не знали ограничений. И в этом была огромная опасность для положения Лостара. Уже ни раз, у неё появлялись фавориты, которых она наделяла огромной властью. Пару раз, Лостар, даже бывал в опале и изгнании. Со временем фавориты Эйлине надоедали. От них избавлялись, а Лостар возвращался ко двору. Такое положение его не устраивало. Кто знает, что взбредёт Эйлине в голову в следующий раз. Кого она возвысит? Не захочет ли, вдруг навсегда избавиться от последнего родственника, исключив его из претендентов на власть? Такая мысль вполне могла посетить её, или, такую идею ей мог внушить очередной любовник.
Из этого страха и из ревности со временем в душе Лостара родилась ненависть к сестре.
Иногда, Лостар хотел просто убить Эйлину, но чаще всего мечтал подчинить её, сделать своей рабыней, унижать её, наслаждаться её падением, слышать её мольбы о пощаде и милости.
Когда на арену вышел Ярый, Властительница долго, с не скрываемым интересом рассматривала бойца на арене, потом, обернувшись к Лостару, спросила:
- Так этот Ярый и вправду с Земли?
- Да, таковы сведения наших шпионов, - кивнул Лостар.
- Земля! – фыркнула Эйлина. – Мир дикарей и варваров. И что хорошего нашёл в этой планете Рыжий Орк?
- Там немало красивых женщин, - заметил Лостар. – Они пополняют наши заповедники.
- Я знаю, - кивнула Эйлина. – Но зачем Земля Рыжему Орку? Он там бывает, то раз в столетие. Или сведения мои не верны?
- Мы спросим, когда поймаем его, - усмехнулся брат.
- Будь осторожен с Орком, - нахмурилась Эйлина. – Этот рыжий дьявол хитер и коварен, как никто другой. Даже Уризен - Властелин властелинов с ним не сравниться.
- Мы найдём управу на всех, - рассмеялся Лостар. – Сколько, уже было этих хитрецов.
- Да будет так, - кивнула Эйлина, снова обращая внимание на Ярого.
Этот дикарь ей очень понравился, хотя на словах она и выражала пренебрежение к его варварскому происхождению. Более того, зачастую именно из дикарей-леблаббиев получались самые отменные любовники, а из семени их рождались красивые и здоровые дети. Уж ей-то, это было известно, как никому другому. Неплохо бы заполучить этого воина в постель. Возможно, этот вопрос следовало решить раньше, но важные и неотложные дела, возникшие после уничтожения Апракаса так захватили её, что Эйлина пропустила большинство боёв, устроенных на арене и только сегодня, наконец, устав от дел решила посмотреть на то, как сражается этот Ярый, уже ставший легендой среди ее подданных.
Где-то за пределами видимости оператор арены включил громкую связь и Эйлина обратилась к гладиатору:
- Приветствую тебя славный воин, слуга моего врага.
Он взглянул в её сторону без всякого страха. И без всякого почтения. Совершенно спокойно, даже с какой-то ленцой, словно она вовсе и не была Властительницей, а обычной женщиной. В первое мгновение Эйлина, даже растерялась, потом, с трудом сдерживая гнев, произнесла:
- Вижу, ты не проявляешь должного уважения. Виной тому твои варварские манеры или желание оскорбить меня?
- Что должен я сделать? – невозмутимо спросил Ярый, продолжая совершенно без всякого страха смотреть прямо в глаза женщины.
- Для начала ответить на приветствие и поклониться.
- Привет тебе, царственная госпожа, - довольно таки буднично произнёс Ярый. – А кланяться не стану. Люди моего народа ни перед кем не приклоняют головы. И даже мой господин Апракас не требовал этого от меня.
- Твой господин мертв! – воскликнула Эйлина. Щёки её пылали, губы изогнулись в злой усмешке. – Мертв и превратился в прах!
- Я это знаю, - кивнул Ярый с невозмутимым видом. – Мой долг перед ним выполнен сполна. Теперь я свободен.
- Свободен?! – Эйлина вся так и взвилась. Что и говорить в гневе она была, пожалуй, не менее прекрасной и притягательной. – Ты забываешься раб!