Опасаться надо только Черного паука. Да и то ночью. А днем? Я зябко передернул плечами, вспомнив, что сейчас где-то здесь бродит штурмбанфюрер столь желанный Гроссмейстеру изгнанник. Если он материализовался перед рассветом, то Черный паук не успел сожрать его.
Лес редел, и все чаще попадались светлые полянки. На одной из них под высоким, очень густым и ветвистым дубом лежал широкий пояс с металлической пряжкой и расстегнутой кобурой. Вороненой сталью блеснула рукоятка парабеллума. Ясное дело: штурмбанфюрер расстегнул пояс, чтобы проворнее взобраться наверх. Черный паук так напугал его, что он до сих пор не решается спуститься.
Но вот зашевелились, затрещали ветви, и сквозь листву я рассмотрел черный мундир со свастикой на рукаве. В один миг я очутился под деревом и выхватил из кобуры пистолет. Отскочив назад, наставил его на незнакомца. Высокий, плечистый, тот стоял уже внизу и спокойно рассматривал меня. Да, такого ничем не смутишь. Лицо его, крупное и волевое, могло бы понравиться, если бы не мутно-свинцовые, тяжелые глаза.
- Предлагаешь поднять руки? - хмуро усмехнулся он.
- На всякий случай подними. Кто такой?
- Штандартенфюрер СС Ганс Ойстерман.
- О, мне повезло. Даже штандартенфюрер! Идем, я тебя выведу в город.
Штандартенфюрер нерешительно потоптался и огляделся по сторонам.
- В чем дело?
- А если опять повесят?
- А, голубчик! Тебя уже один раз вешали? Не бойся, здесь будешь в большом почете. Только служить придется фюреру не совсем обычному.
Эсесовец и сам кое о чем догадывался. Все же я в общих чертах обрисовал наше положение в стране изгнанников и привел его на опушку леса. Крепыш сразу же оценил важность моей находки.
- Вот это зверь! - воскликнул он с явным одобрением.
В длинноруком и сутуловатом эсэсовце и впрямь было что-то звероподобное. Усач, прищелкивая языком, рассматривал штандартенфюрера с уважением и опаской. На всякий случай ему крепко связали руки, прежде чем усадить в машину.
К департаменту подъехали около полудня. Аристарх Фалелеич потирал руки, весьма довольный моим усердием.
- Дельно! - сказал он.- Кем этот тип был в прошлой жизни? Начальником концлагеря? Очень хорошо!
Мистер Ванвейден полоснул меня враждебным взглядом: моя удача его раздосадовала. То ли похвала директора придала мне храбрости, то ли я сам стал чуточку другим, но я бесстрашно погрозил мистеру Ванвейдену кулаком и крикнул:
- Эй, ты! Вампир! Если еще раз заявишься к нам скелетом, я переломаю тебе все ребра.
Аристарх Фалелеич усмехнулся и поощрительно подмигнул мне: своего заместителя он недолюбливал. Крепыш приятельски толкнул меня в плечо и шепнул на ухо:
- Браво!
Вечером во время ужина видеофон на моем письменном столе внезапно засветился. Конвоиры, поспешно вытерев засаленные пальцы о скатерть, вскочили и почтительно вытянулись в струнку - на экране возникал круглая физиономия директора департамента.
- Садитесь,- добродушно промурлыкал Аристарх Фалелеич.
Доставленный мной исторический персонаж, сказал он, проверку прошел, и его идентичность с реально жившим штандартенфюрером СС установлена. Глаза Мурлыкина сладко жмурились, когда он расхваливал этого палача.
- Бесчеловечен в высшей степени. Ценный экземпляр!
В груди у меня тоскливо заныло: вспомнил, что я ведь тоже признан "ценным экземпляром".
Экран погас. На моем пиджаке бабочкой заплясало светящееся пятно и оформилось в высший знак отличия - орден "Рог дьявола". Награда окончательно испортила мне настроение. Когда утром брился перед зеркалом, не мог смотреть на себя без стыда и омерзения. А тут еще в моей душе, в самом укромном ее уголке поселился кто-то другой и насмешливо взирал на меня.
На улице, однако, все переменилось: верх взял Пьер Гранье приспособленец. Я повеселел и чувствовал себя с наградой в относительной безопасности. Прохожие уважительно уступали дорогу. Агент царской охранки, ранее неотступно следовавший за мной, с завистью посмотрел на орден и нелепо расшаркался. Следил он за мной теперь издали, а потом и совсем исчез.
Исчез из моей души и насмешливый бесенок - Василь. Ну и лучше: без него спокойнее жить.
У меня не совсем понятное задание - наблюдать. С утра я ходил по городу и наблюдал за его жизнью с возрастающим любопытством. Уж больно забавно копировала нечистая сила привычки людей и социальные формы исторического прошлого. После полудня усаживался за письменный стол. У меня уже были наброски романа о жизни этой страны. Надо стараться, чтобы не угодить в костер. Иногда подходил к пианино. А не написать ли симфонию?
Вечером я часто гостил у Алкаша, играл с ним в шахматы, беседовал с этим неглупым человеком.
- Наловчилась нечистая сила хватать из прошлого почти все, что пожелает,сказал он как-то.- Но в электропроводке, в ремонте не смыслит ни бум-бум. Все это делают исторические, вроде меня.
Сам Алкаш следит за исправностью труб во дворце, где размещается парламент. От него услышал прелюбопытнейшую историю. Когда-то давно в зале заседаний в качестве депутатов сидели человекоподобные роботы. При появлении Гроссмейстера или другого важного докладчика они почтительно вставали. На трибуне - пульт управления роботами. Стоит выступающему нажать кнопку, и в нужном месте доклада гремят аплодисменты. Нажмешь другую кнопку - вспыхивают бурные аплодисменты, переходящие в овации. Нажмешь третью - из зала несутся крики "Правильно!" или "Браво!". Такое послушание очень нравилось Гроссмейстеру. Но потом его стали почему-то раздражать роботы. Их заменили живыми депутатами.
- И что ты думаешь? - смеялся Алкаш.- Живые депутаты оказались смекалистыми мужиками. Они ведут себя точь-в-точь, как роботы. Гроссмейстер доволен.
О том, что рядом в качестве какого-то всесильного изгнанника может находиться дядя Абу, я почти забыл. Вернее, трусливо пытался забыть. Да видел ли я его во время проверки? "Мне тогда померещилось,- убеждал я себя.Мелькнул призрак и пропал".
Вскоре, однако, призрак напомнил о себе. Однажды, играя в шахматы, я задержался у Алкаша. Прохожие уже разбегались по домам, спешили в храмы, церкви и мечети - близился час дьяволослужения. Не желая опоздать, я решил встретить его в соборе Святого Павла, расположенном на пути к моему коттеджу.
До начала оставалось еще минут десять. У входа стоял крупный светловолосый тип ("Уж не дракон ли?" - подумал я) и мирно беседовал с чернявым, похожим на грача низкорослым господином. Справа, строя мне глазки, посмеивались и щебетали хорошенькие девушки. От них исходил запах французских духов.
"Ароматные девушки,- усмехнулся я.- Но кто они? На ведьм не похожи".
- Красавчик, не желаешь ли освежиться? - спросила одна из них. Вынув из сумочки пульверизатор, она обрызгала меня духами.
Открылась дверь, и все устремились под гулкие своды собора. Нечистая сила, возвращаясь в свой первородный образ, старалась поудобнее устроиться у экрана. Впереди, сварливо переругиваясь, толкались черти и ведьмы. В самом темном углу испуганно жались к стене два литературных персонажа и один исторический.
Я стоял в центре. Позади меня - чернявый, похожий на грача господин, а рядом расположился тот самый светловолосый тип. К моему ужасу, он и в самом деле развернулся в огромного, покрытого панцирной чешуей дракона. Башка его касалась потолка. Я опасливо посматривал на дракона. Что от меня останется, если он случайно обопрется когтистой лапой? Но дракон стоял тихо, добродушно посматривал сверху на дерущихся чертей и лениво позевывал. При этом зубастая пасть его распахивалась и захлопывалась с лязгом стального капкана.
Позже всех вошли "ароматные девушки" и, превратившись в черных птиц с девичьими головами, взлетели вверх. В тот же миг я зажал нос от невыносимой вони. Это же гарпии! Те самые прожорливые и зловонные твари, что досаждали спутникам Одиссея и аргонавтам на их пути в Колхиду.