- Не только в сказках,- послышался вдруг в траве обиженный голосок.
Я вгляделся. Под цветком ромашки, как под белым зонтиком, сидел малюсенький человечек в шляпе и кожаной куртке. Одна нога у него разута, рядом лежал сапожок.
- Гномик? - удивился я.
- Конечно,- человечек все еще хмурился.- Пора бы узнать.
- Но...- хотел сказать, что это неправда. И вдруг поверил, что передо мной настоящий и живой гномик.- А что ты здесь делаешь? - спросил я.
- Угадай?
- Отдыхаешь.
- Вот и промахнулся,- рассмеялся человечек.- Гномы никогда не отдыхают. Мы народ трудолюбивый. Сейчас я ремонтирую сапог.
Он постучал по каблуку крохотным молоточком, потом осмотрел сапог и остался доволен.
- Вот сейчас можно идти домой. Я живу недалеко.
- А как же я? Помоги найти дорогу.
Но гномик отказывался, ссылаясь на свою "чрезвычайную занятость". Эти слова рассмешили меня, и я весело упрашивал его. Гномик хмурился, недовольно пожимал плечами и наконец сжалился.
- Топай за мной.
Гномик забавно семенил ногами, часто останавливался у колокольчиков и постукивал молоточком по их голубым чашечкам. Цветы, к моему удивлению, звенели, как серебряные колокольчики. Он рассказывал о кузнечиках и разных жучках, с большой симпатией отозвался о муравьях - таких же трудягах, как гномы. Я не заметил, как подошли к городу. Гномик попрощался и скрылся в травах. С тех пор я часто уходил в знакомые поля. Гномика больше не встречал, но чувство, что здесь мой друг, меня не покидало. Похожие случаи с детьми вскоре были отмечены в других странах. Феи, дриады, эльфы приходили на короткое время. Сфера Разума была еще в нерешительности, словно спрашивала: понравится ли?
- Понравилось? - спросил кто-то.
- Еще как!
- А правда ли, что природные существа покинут нас, когда станем взрослыми? - Неправда,- возразил учитель.- С некоторыми пред- ставителями Биосферы вы будете встречаться всю жизнь. Они - такая же экологическая среда, как роса на цветах или свежий ветер с полей. Я, например, люблю беседовать с моим давним другом, мудрым старцем. У вас наверняка уже есть свои любимчики. Назовите их.
- Аолла,- быстро ответила Наташа.
- Вряд ли,- засомневался учитель.- С океанидами вы провели всего два часа.
- Иван Васильевич, вы не знаете ее,- вмешался сосед Наташи.- Она об Аолле стихи пишет.
Наташа покраснела и сердито дернула за рукав мальчика, выдавшего ее тайну.
- Что ж, это интересно! Но все же я имею в виду тех из стихийных и сказочных существ, с кем вы видитесь почти ежедневно, кто стал частью вашей родины, ваших лугов и лесов.
- Фея Фиалка,- несмело пискнула Таня Мышкина, жившая по соседству с Василем.
Две девочки из города в один голос воскликнули:
- Купавка! Купавка!
Каких только имен не пришлось услышать во все усиливающемся шуме и веселом гвалте. Сначала Василь помалкивал. Но когда сидевший позади мальчик начал громко расхваливать какого-то своего Попрыгунчика, не выдержал. Он вскочил и, размахивая руками, старался всех перекричать:
- Кувшин! Всех лучше Кувшин! Да здравствует Кувшин!
* * *
Смех, веселые восклицания стали гаснуть, затихать, уходить вдаль... В уши вкрадывались иные, чуждые и пугающие звуки и шорохи. Я проснулся и словно шагнул... Нет, меня словно вышвырнули из школьной жизни Василя в жуткую реальность Пьера Гранье. Я подбежал к окну. В безлунной тьме метались под ветром кусты сирени. Их шум, а также похрапывание спящих конвоиров и разбудили меня, вернули к действительности. А может, все наоборот? Сейчас мне снится кошмарный сон, а только что начавшаяся жизнь Василя и есть единственная и подлинная реальность? И кто я в конце концов? Кто скажет? Кто разрешит сомнения? Мой собеседник как будто и сам ничего не знает.
Я сел на кровать и постарался успокоиться, привести свои растрепанные мысли и чувства в порядок, чтобы услышать его голос. Но собеседник молчал. Тогда я заговорил первым, заговорил с несколько наигранным вызовом.
- Эй, ты! Слышишь? Вы меня забросили в мусорную яму, в зловонную помойку. Дескать, разведай, понюхай, а потом вернись и доложи, чем пахнет. Хорошенькое дело!
В ответ - ни слова. Но я чувствовал, что мой таинственный оппонент внимательно слушает.
- Сфера Разума,- продолжал я, стараясь не упустить все ту же догадку.- Как всякий гомеостат, она стремится к равновесию. Сфера извлекает из своих информационных недр, из Памяти и овеществляет в ваших лугах и лесах поэтичные и добрые создания. Но для равновесия ей необходимо освободиться и материализовать столько же злых духов и кошмаров. Где? Разумеется, в прошлом. Я все понял! Вампиры, ведьмы, драконы, штурмбанфюреры и прочая нечисть - это же промышленные отходы. Вон оно что! Ваша чистенькая цивилизация на деле грязнее нашей. Мы гадили у себя под ногами, засоряли среду обитания в своем веке. А вы? Засоряете и отравляете нашу и свою предысторию. Это же страшно!
- Не волнуйся,- услышал я наконец-то голос моего собеседника.- Сфера Разума не так глупа и многое предусмотрела. Вот мы и хотим разведать с твоей помощью. Выяснил, где находится страна изгнанников?
- На большом острове. Это видел джинн с высоты своего многокилометрового роста. Бедный дядя Абу! Какая несправедливая жертва вашей цивилизации. Попал в ее перемалывающие шестерни.
- Не причитай! С дядей Абу все уладится. На острове, говоришь? Это уже легче. Вероятно, острову суждено исчезнуть.
- Атлантида?
- Вздор! Легенда об Атлантиде не подтвердилась. Скорее всего, это остров в сейсмически неустойчивом Тихом океане. В результате естественного геокатаклизма он исчезнет, не оставив ни малейшего следа в истории Земли.
- Допустим. А если волшебный лес, этот передатчик грязных излучений, прорастет на континенте и устроит там свалку отбросов. Что тогда? Нечистая сила расползется по всей планете и погубит зарождающуюся историю человечества.
- Свалка! Гомеостат! Ты мыслишь категориями своего "железного" века, представляешь Сферу Разума в виде механического гомеостата, в виде сверхкибера. Если наша биосфера и гомеостат, то принципиально иной. Это живой организм, переживающий печаль и радость, это наш чуткий и мудрый друг.
- Тогда... сон?
- Наконец-то! - иронически воскликнул мой собеседник.- Соображаешь ты туго и с трудом приходишь к верным догадкам. Как и всякий живой организм, наша одухотворенная биосфера нуждается в отдыхе и сне. Не случайно в блуждающей зоне именно ночью происходят всплески, выбросы нравственно чуждой, "грязной" информации в виде образов прошлого. Организм во сне стабилизируется, происходит самоочищение...
- Самоочищение! Это же и есть сброс индустриальных отходов. Скажешь, качественно иной? Подумаешь, разница!
- Опять за свое! Ничего не могу поделать с прямолинейностью твоего мышления. Но отчасти с тобой согласен. Это действительно экологический кризис. Но для нас это не только экологическая, но и ноологическая проблема. Ноосфера, или Сфера Разума, в своих кошмарных сновидениях как бы переживает историю человечества и свою собственную, ибо она и есть живая память человечества. Вот нам и надо разобраться в сновидениях, в этих, как ты выражаешься, индустриальных стоках, а потом...
- Дематериализация?
- Верно. Стоит дематериализовать сны, и экологическая сторона проблемы будет решена. Выбросы будут без овеществления, в виде экологически чистых, так сказать, "бездымных" излучений. А сейчас хорошенько выспись. Завтра ночью проживешь мою юность...
- А может, все-таки мою? - допытывался я.- И я окончательно вернусь в свою личность?
В ответ что-то невнятное. С трудом удалось разобрать, что наши души, наши "психические матрицы" роднит одна общая черта - легкомыслие и влюбчивость, что и скажется в пору между юностью и зрелостью.
- Чудесная пора,- я еле расслышал его мечтательный голос.- Пора смелых надежд и первой любви... Как это у Достоевского? Ночь, туман, струна звенит в тумане... Помнишь? Струна... Туман на озере... Там встретимся... Встретишься с красавицей балериной на Лебедином озере...