Становилось жарко. Преградившая путь река дышала прохладой, и я решил здесь передохнуть. По стволу, поваленному ветром, перебрался на другой берег. Плакучие ивы полоскали свои косы в бегущей воде, сквозь шелестящую листву пробивались лезвия лучей и рисовали на реке искристые узоры.
Я присел у широкой излучины со стоячей водой. На глянцевых листьях кувшинок сидели лягушки и с любопытством таращили на меня глаза.
В середине излучины торчал сухой островок с чахлым кустиком. Рядом с ним, раздвинув слой ряски, из воды вынырнул горбатый незнакомец с водорослями, запутавшимися в седых волосах. Лицо у него широкое, с кривым носом и отвисшей нижней губой.
"Не красавец",- усмехнулся я, не испытывая ни удивления, ни страха. Мне ли, пережившему черный ужас, бояться какого-то водяного.
Водяной уселся на островок, меланхолично зевнул и огляделся. Увидев меня, захохотал.
- Ему жарко! - закричал он.- Девки, искупайте его!
Невесть откуда взявшиеся "девки" - светловолосые русалки - схватили меня за руки. Одна из них упала с ветвей прямо на плечи.
- Искупаем! - смеялись они.- Мы его хорошо искупаем!
В тот же миг я барахтался в тине глубоко под водой. "Утопят, мерзавки",со страхом подумал я, с трудом высвобождаясь из цепких русалочьих рук. Вынырнул и перевел дыхание.
- Так его, девки! - веселился водяной, но, увидев мое испуганное лицо, сжалился и махнул рукой: - Хватит с него.
Взметнув брызги, он скрылся под водой. Исчезли и русалки. "Ну и ну,подумал я.- Надо поскорее убираться из чертова леса".
Через час лес наконец кончился и открылась равнина. Далеко у горизонта виднелись какие-то строения, чуть ближе коптили небо высокие заводские трубы. Я с облегчением вздохнул: знакомый с детства, привычный пейзаж!
Шагах в десяти от опушки, раскинув мохнатые ветви, росла одинокая сосна. Под ней стояла, сверкая черным лаком, новая "Волга". Я спрятался за куст и стал наблюдать.
Из машины вылез мужчина и начал озираться. Лицо у него как будто неглупое, худое, как щепка, изрытое глубокими морщинами. И вообще он имел вид опустившегося и рано состарившегося человека. В том, что это человек ("исторический персонаж", как здесь его, видимо, величают), я не сомневался. А знакомство с новым миром лучше всего начинать с человека. Какой он национальности, я не знал. Но столкуемся: ведь мы с ним наверняка говорим на одном и том же, неведомо кем вложенном в нас языке.
Я осмотрел свою измятую, еще не просохшую одежду. На брюках и пиджаке налипли листики ряски и висели зеленые нити водорослей. "Сойдет",- решил я и выступил из-за куста. Однако мой костюм произвел на незнакомца паническое впечатление.
- Водяной! - попятился он и замахал руками.- А ну сгинь, проклятый. Сгинь!
- Я не водяной,- успокоил я его.- И вообще не мифологический и не сказочный...
Слово "персонаж" из предосторожности не произнес. Ждал, что скажет незнакомец.
- Литературный персонаж? - с явным разочарованием спросил он.
Итак, "персонаж" и другие слова, навязчиво вертевшиеся в моем мозгу, здесь как будто в большом ходу. И я уверенно, даже с бахвальством заявил:
- Я исторический персонаж.
- Штурмбанфюрер! - радостно воскликнул человек. Он подскочил ко мне и, похлопывая по плечу, счастливо приговаривал: - Штурмбанфюрер! Палач! Наконец-то. Я так ждал тебя.
- Этого еще не хватало,- голос мой задрожал от обиды.- Хоть и гадкая душонка у меня, но я не штурмбанфюрер.
- А ты когда жил?
- В конце двадцатого века.
- А-а,- протянул незнакомец.- А звать как?
- Пьер Гранье.
- Немец? - Человек ободряюще подмигнул. Он все еще надеялся, что перед ним замаскировавшийся штурмбанфюрер.- Да ты не бойся. Здесь в почете будешь.
- Скорее француз. Но еще точнее - никто. По происхождению и местожительству я гражданин мира, перекати-поле. Но в последние годы жил в Западной Германии.
- Ладно,- подумав, сказал человек.- Сгодишься на что-нибудь, если пройдешь проверку на бесчеловечность. Неплохо, если бы ты был инженером или ученым. Им нужен этот... Как его. Научный и технический прогресс.
- Я писатель-фантаст.
- Очень неплохо! Был тут у нас один писатель. Но оказался бесполезным. Он мог писать только то, что хотел, а не то, что нужно. За ненадобностью его вчера сожгли.
"Ничего себе",- поежился я.
- Не бойся,- усмехнулся человек.- Исторические персонажи, то есть люди, большая редкость. Они дорожат нами.
- Кто они?
- Изгнанники,- ответил незнакомец и почему-то показал на ту самую одинокую сосну. На ее нижних ветвях сидели две вороны и с явным вниманием разглядывали нас.
- Видишь? - шепнул человек.- Следят.
- Следят? - Я испуганно огляделся. На соседний кустик присела стайка птиц, повертелась и улетела прочь. На опушке дятел деловито долбил дерево и не обращал на нас никакого внимания. И я успокоился.
- Их будто бы изгнали с родины, из далекого будущего,- продолжал человек.Кто они и почему дорожат нами? Это драконы, ведьмы и вообще нечистая сила. Они действительно сила. Даже страшно. Но они... Как это? Не могут сделать новое.
-Понимаю,- вслух соображал я.- Они умеют только то, что заложено в них сказочной и мифологической традицией. К творчеству, к широкому поиску способны только люди.
- Ловко чешешь! - восхитился мой собеседник.- Ты толковый малый. Гроссмейстер будет доволен.
- А это кто такой?
- Наш диктатор,- шепнул человек.- И знаешь, кто сейчас на троне Гроссмейстера? Сам сатана.
- А почему Гроссмейстер?
- Не знаю... Все мы пешки в его руках. Может быть, поэтому? - Человек вдруг оживился и спросил: - Кстати, ты играешь в шахматы? Вот и хорошо. А то надоели карты.
Он подошел к машине и вытащил из багажника не шахматы, как я ожидал, а две бутылки водки и закуску.
- Выпьем для знакомства,- предложил он, усевшись на траву.- Меня зовут Алкаш.
- То есть Аркадий?
- Нет, просто Алкаш,- с затаенной обидой ответил он.- В прежней жизни меня почти всегда называли Алкашом. На собраниях, в вытрезвителе и даже в газете. Алкаш да Алкаш. Ну и черт с ними! Пусть буду Алкаш. Здесь я воскрес давно. Проверки еще были мягкими. Это сейчас боятся каких-то разведчиков. А тогда мне сразу поверили и дали право на жительство. Смотри!
На лацкане его пиджака красовался квадратный знак, служивший, как я догадывался, чем-то вроде паспорта. На нем светилась надпись:
"Алкаш (1940-2001).
Слесарь-сантехник.
Сомнений не вызывает.
Бесчеловечен в слабой степени".
"А я в какой степени?" - с упавшим настроением подумал я.
- Не унывай, дружище,- ободрял Алкаш.- Выпей, и сразу станет легче.
Пожалуй, он был прав. Вслед за Алкашом я выпил полный стакан водки. С непривычки закашлялся; но, закусив, почувствовал приятное головокружение, прилив уверенности и храбрости. Услышав о Черном пауке, я нисколько не смутился и спросил почти с искренним удивлением:
- А это еще кто такой?
- Что-то очень страшное. В городе Черный паук появиться не может. Он выползает в лесу из темноты. А чертям, драконам и даже Гроссмейстеру очень хочется посмотреть на него, полюбоваться.
- Вот пошли бы ночью и полюбовались.
- Что ты! Они ненавидят лес и боятся нечистой силы. Это они так называют русалок и других лесных жителей. Кроме черного страшилища. Паука они обожают. Он их союзник.
- А как получить паспорт? - спросил я, желая переменить разговор. Я и сам догадывался, чьим союзником может быть мое жуткое создание.
- Мне его выдал сам директор департамента. Это какой-то нечистый, очень похожий на кота. Зовут его Аристарх Фалелеич.