Тонкс была ошарашена, её волосы выцвели, Люпин опустил голову. Все молчали. Только большие напольные часы мерно отсчитывали время.
— Но предупреждение ты мне всё-таки прислал, — как-то жалобно произнёс Люпин.
— За Патронуса.
— Могу я взглянуть на него?
— Гарри щёлкнул пальцами и в комнате материализовался огромный серебристый тигр. — Люпин с восхищением наблюдал за сверкающим белым тигром, созданным его бывшим учеником без использования палочки: «Поразительно, высшая магия без использования волшебной палочки!»
— А где же олень?
— Оленёнок Бэмби умер вместе с мальчиком в тюрьме.
— Почему ты не купишь новую палочку, ведь беспалочковая магия, наверное, отнимает много сил?
— Мне, как несовершеннолетнему, продадут палочку со Следящими чарами. Мне не нужна палочка с целеуказанием на меня, я все еще хочу жить.
Ремус молчал, обдумывая увиденное: «Да, Альбус, ты как всегда прав. Нам очень нужен маг такой магической силы, но как теперь выполнить твоё поручение? Как с мальчиком теперь говорить, после дементоров? Мы готовили аргументы для ребёнка, а передо мной сидит озлобленный мужик! И я его совершенно не знаю. На что теперь делать упор? Понятно, что Грейнджер не справилась с твоим заданием, она попала в ещё более трудную ситуацию. Мерлин, сколько же он перенёс, чтобы так озлобиться!»
— Гарри, я взываю о помощи, от имени всех…
— …кто оставил меня умирать?
— Мы пытались вытащить тебя…
— Вы не сделали для этого ничего. Опять пустые слова, всё как всегда.
— Дамблдор просил передать, что он согласен на все твои условия.
— Что, не будут больше морить голодом? Не будут глумиться на каникулах, шпынять, бить и продавать первому встречному?
— Гарри, о чём ты говоришь?
— У своего дорогого Альбуса поинтересуйтесь на досуге.
— И всё же, Альбус готов на все твои условия.
— Увольте, чтобы меня после победы ваш Магический мир упёк в Азкабан…
— Гарри, я клянусь, что…
— Не перебивайте меня! Так вот, чтобы меня после победы ваш Магический мир не упёк в Азкабан за убийство белого и пушистого Тома Реддла, я требую признать меня королём Магической Британии. Непреложный Обет верности мне и моим потомкам должен принести каждый подданный, начиная с одиннадцати лет. Включая гоблинов.
Ремус ошарашенно смотрел на такого внешне знакомого, но очень далекого Поттера. «Да, Альбус... Говоришь, даже будем оплачивать любые его покупки? Очень смешно. Не надо было доводить ребёнка до крайности. И что теперь ему предложить из твоего списка? Мороженое по выходным?»
— Гарри, на это никто не согласится, — мягко, как маленькому ребёнку, сообщил Люпин, — про гоблинов и говорить нечего.
— Мы с Герми слегка проредили Упивающихся, но красноглазую скотину вам не уничтожить без меня.
— Что значит «проредили»?
— Сколько слуг этого урода уничтожил ваш орден за последние полгода?
Тонкс вскочила на ноги:
— Гарри, это переходит всякие границы!
— Могу вернуть ваши палочки и не задерживать вас более. На разговор я не напрашивался, — жёстко осадил её молодой маг.
— Сколько магов с протухшими мозгами подохнет — мне глубоко безразлично, — спокойно глядя в глаза Тонкс, продолжил Гарри.
Нимфадора отвела взгляд и села на место. Лицо её побледнело, Ремус мягко взял ее за руку. «Кто это и куда дели мальчика Гарри, такого милого, доброго мальчика? Нет, гриффиндорец не может так себя вести, мы ожидали столкнуться с обидой, а здесь лютая ненависть!»
— Мисс Тонкс, вы не ответили на вопрос: сколько штук из свиты этого урода вы ликвидировали?
— У Ордена другие задачи…
— Например, прятаться за спиной у подростка?
— Вы кого-то убили, — обеспокоенно сказал Люпин.
— Герми, озвучь, пожалуйста.
— За истекший месяц упокоено сорок девять тварей.
— Убийство убивает душу, — монотонно процитировал директора Люпин.
— А я и не убиваю людей.
— Но сорок девять человек…
— Не человек, а бешенных животных, опасных для общества. В цирке я видел обезьяну, которая ела суп ложкой. Она человек? Нет, она обезьяна. Если Упивающиеся ведут себя как стая бешеных собак, то мне неинтересно, говорят ли они на человеческом языке и похожи ли они на людей внешне. Это бешеные твари, их не переубедить. Они выбрали путь силы и ничем другим их не пронять. Они не желают слышать чужого мнения, чужих желаний. Переубедить фанатиков нельзя, только ликвидировать.