Выбрать главу

- Такого слова не может быть, - перебила я. – Что ты несешь и что происходит?

- Руйы’за – самый древний вид магов. Они не умели управлять магией. Они получали магию из мира и пропускали её через себя. Они находили источники магии, а уже потом люди обуздывали их, - тяжело вздохнув, пояснил Эдвин. Я почти поперхнулась, поняв, что про себя назвала его каким-то другим странным именем. Парень вдруг широко и радостно улыбнулся. – Понятно, почему я сразу доверился тебе. Теперь я смогу найти источник в несколько раз быстрее и вернуться домой, вытащить Рию и Гаэр-Аша.

- Магии не существует! – крикнула я, пытаясь вытряхнуть Эдвина из его эйфории. Неожиданно я поймала себя на мысли, что имя Эдвин подходит ему в несколько раз больше, чем имя Костя.

- Нет, смотри, - Эдвин вытянул руку ладонью вверх, и я интуитивно задержала дыхание. Если что-то произойдёт, у этого будет два объяснения: я сошла с ума или…

Или магия существует.

Возможности и ограничения. (И, пожалуй, в этот раз обойдетесь без откровенных спойлеров).

Над тонкой ладонью загорелся огонек, тонкий и трепетный в свете солнечного летнего дня.

- Твою мать, - выдохнул Кирилл. – Кать, ты видишь это?

Я с трудом удержалась от крика. Мать твою!!! Я не только видела это, я чувствовала, как маленький огонек расплескивает вокруг себя искристые волны силы.

- Ты, - Эдвин сжал ладонь, погасив огонёк, и посмотрел прямо мне в глаза. – Можешь пропускать потоки магии через себя. Ты чувствуешь магию в окружающем мире. Ты – проводник и одновременно ищейка магии. Мои раны имели магическое происхождение, поэтому я не мог от них излечиться, но ты пропустила магию через себя и освободила её.

- Что? – мой мозг отказывался адекватно принимать то, что я услышала и увидела сейчас. Голос сорвался в тонкий визг. – Это откровенная несуразица.

Эдвин помассировал лоб, снимая тяжесть с него. А я снова отловила это неясное ощущение силы в воздухе, почти почувствовав, как устали его руки от этого движения.

- Я не знаю, как убедить тебя, поэтому я просто покажу тебе, - он встал со стула и шагнул ко мне. Я автоматически поднялась навстречу, и тут же вскочил Кирилл, пытаясь поддержать меня, но я не чувствовала напряжения в мышцах, будто оно испарилось совсем. Эдвин бережно взял мою ладонь и поднял до уровня груди. – Смотри…

Я почувствовала, как сквозь кожу проникает вверх тепло и уют, соскальзывает с пальцев, растворяясь в звенящем воздухе. Я опустила глаза и увидела, как под моей ладонью кружат черные воронки, разбрызгивая фиолетовые искры. Живот скрутило непонятное ощущение, среднее между паническим ужасом и неимоверным восторгом.

- Твою мать, - тихо повторил Кирилл. - Это невероятно.

Эдвин гортанно засмеялся.

- Видишь, ты поглощаешь магию и рассеиваешь её вокруг.

- Вижу, что я сошла с ума, - выдавила я.

- В таком случае, я тоже, - тихо возразил Кирилл. Его ладони на моих бедрах подрагивали.

- Может, здесь какой-нибудь газ? В этой комнате… Или это какой-то трюк? – из моего рта вываливалось жалкое бормотание, пока глаза пожирали происходящее.

- Если трюк, то я понятия не имею, как это делается, - Кирилл наклонил голову, опустив губы на моё плечо.

Эдвин покачал головой.

- Нет, это действительно магия, - он отпустил мою ладонь и вернулся на своё крутящееся место.

Я плюхнулась на диван, снова уставившись на Эдвина. Золотистые пряди нависали над самыми бровями, прикрывая потемневшие глаза под тенью длинных ресниц.

- Ты должна помочь мне вернуться.

- Я… дома кто-нибудь есть?

Эдвин покачал головой.

- В таком случае, мне очень жаль, - сказала я и громко закричала. Сначала изо рта вырывались только ругательства, так что глаза парня, сидящего напротив, буквально поползли на лоб. Кирилл тихо сотрясался от смеха. Потом разорвался истеричный хохот, выдавливая жалкие слезы из-под век. Внутри буквально всё горело. Каждый миллиметр кожи потрескивал от ощущения силы пронзающей воздух. Волосы, кажется, колыхались, подчиняясь волнам. Красный. Желтый. Белый. Ослепительный свет. Запах железной холодной воды, разрезающий ноздри.

- Прекрати, - заорал Кирилл, вырывая меня обратно. Его голос – единственное, что осталось в мире реальное.