Взгляд Кирилла чертил задумчивые линии по моему лицу.
- И почему я ненавижу тебя так же, как Костю? – спросил он, и обращался совсем не ко мне. Меня передернуло, словно я по счастливой случайности вовремя отошла с пути «Сапсана».
- Сам знаешь ответ, - тихо ответил Эдвин, и в голосе снова послышались эти сдержанная печаль, надсадное понимание. – Мне действительно жаль.
- Родной, это ерунда. Мы справимся, - прошептала я, стараясь заглянуть в самые мысли, клубок жестких и запутанных чувств в месте, существование которого я всегда отрицала – душе.
- Да, конечно, справимся, - согласился Кирилл, отмахиваясь от вероятности неудачи. – Только какой ценой?
- Вам не придется ничем жертвовать, - твердо произнес Эдвин.
Понятия не имею, почему в последующие минуты, натянутые, острые, как металлические струны, мы смогли вернуться к разговору и со всей серьёзностью обсуждали нахождения магических источников поблизости. Я сжимала ладони Кирилла, пока не осознала, что пальцы давно онемели, в безуспешной попытке отобрать его мрачность и глухую закрытость. Мы стояли над блеклой картой окрестностей, а моя голова зыбко кружилась, и мышцы мелко дрожали от усталости. Я указала на несколько недалеких деревенек, а потом Кирилл снова подхватил меня на руки и унес. Не помню, попрощалась я с Эдвином или нет.
Дома Кирилл влил в меня несколько чашек чая, в котором явно чувствовалась крепкая настойка пустырника и чего-то ещё, запихнул несколько ложек какой-то еды, и, вышвырнув песок мыслей парой нежных поцелуев, уложил спать. Сквозь зябкий мрак дремоты и уютную опустошенность я уточнила у него время и место завтрашней встречи с Эдвином, а потом провалилась куда-то в одиночество.
Сны всегда были разные. Иногда глухие, иногда насыщенные пестротой событий, иногда отчаянные, на острие вечности, граничащей с безумием. Иногда спокойные и уютные, обычно в таких всё было хорошо: мама продолжала работать на заводе, отца не было, но не потому что он принес себя в жертву девяностым, а потому что вышел в магазин за какими-то вкусностями, Кирилл программировал рядом, а я читала. Словно несколько нереальных вселенных сливались в одну, где ни одно из правил не нарушено, и все наконец счастливы.
Но чаще, конечно, были одинокие сны. Не пустые, просто пугающие. Я знала, что где-то есть кто-то, кто следит за мной пристально, и мне никак не выяснить было – бережёт он меня или выслеживает, чтобы однажды прикончить.
Чёрные клубы беспамятства уступали узкую сцену моего сознания беспокойным снам. Я снова оказалась в разрушенном городе, карабкалась по бетонным руинам и горам мусора, перебиралась сквозь обрубки арматуры и труб. Откуда-то из провалов окон за мной следил он. Он хранил тайну, что-то скрывал от меня, и я должна была сама его найти, потому что ответы неожиданно оказались важнее моей жизни.
Его отражения мелькали в зеркалах и осколках стекол. Я кричала в след, а когда увидела, оказалось, что он – маленький мальчик, грустно улыбающийся и страшно одинокий. Я смотрела, пытаясь запомнить его лицо, но оно ускользало в нереальности мира под моей черепушкой.
Кто-то осторожно прикоснулся к моему лицу, и я резко дернулась, стряхивая ужас безликости того.
- Катюша, - Кирилл мягко прижался губами к моей щеке. – Всё хорошо.
Я резко села, сбросив одеяло. На мне была фланелевая пижамка. И когда Кирилл успел? Кирилл остался лежать, приподнявшись на предплечьях. В комнате уже было светло. Сквозь легкую тюль лился серый свет дождливого утра.
- Да, всё хорошо, - согласилась я. Кирилл ласково провел ладонью вдоль моей спины, поднимая привычный жар снизу в верх. Я снова плюхнулась на кровать, и парень тут же обхватил меня за талию. – Помнишь я тебе рассказывала про свои кошмары?
- Это там, где зомби захватывают город, и кто-то за тобой следит? – спросил он, не отрывая губ от моей шеи.
- Ага, - я вздохнула. Руки Кирилла нежно поглаживали мой живот. – Я сегодня видела того, кто за мной следит.
- И кто?
- Это был ребенок. Мальчик
- Ммм… понятно, - протянул парень. – Это немного странно.