- На пару дней, взял выходные на работе.
Я недовольно покачала головой.
- Тебя не уволят?
- Ну… я им ещё пару месяцев назад объяснил ситуацию. Они поняли и вошли в положение.
- Какие они понимающие, - я постаралась не зашипеть от резкой судороги в ноге. Кирилл подхватил меня на руки и понёс на кухню.
В этом, на самом деле, и заключалась суть наших отношений. Я бесконечно страдала и попадала в странные ситуации, а Кирилл меня спасал. На первом курсе, пока мы не стали жить вместе, Кирилл был основным поставщиком моей еды. Я тогда поправилась на пять килограмм, пришлось спешно худеть. Он вместе со мной начал бегать и заниматься на тренажерах. Иногда, как сейчас, я задавалась вопросом, не сломает ли официальный брак эту идеальную гармонию? Кирилл уверял, что нет. Я ему верила.
На столе дымилась тарелка с овсянкой и чашка кофе. Будь благодарность материальной, вряд ли Кирилл вышел отсюда живым. Я ласково провела губами по его щеке. Тепло и уютно. С ним всегда так, и не может быть иначе.
- Я вчера встретилась с Костей, - между делом сообщила я. – Мы поговорили.
Кирилл подобрался. Настороженность и тревога сменили сдержанное удовольствие в глазах.
- И как успехи?
Я пожала плечами, опуская ложку в кашу.
- Он меня не вспомнил, пришлось рассказывать ему о всяких случаях из прошлого.
- Зачем? – Кирилл выразительно приподнял бровь.
- Он мой друг. Я не хочу, чтобы он забыл меня, - ответ получился чуть более резким, чем хотелось.
- Я понимаю, что ты ценишь вашу дружбу. Но мне всегда не нравилось ваше общение, - слова трещали, ударяясь друг об друга, как куски льда. Кирилл не сводил пристального взгляда с меня. – Ты вечно с ним нянчишься, а он чуть что – в кусты.
Подобно тому, как родители Кости винили меня в аварии, Кирилл обвинял во всем Костю. Но у Кирилла и по другой причине было исключительное право не любить Костю.
Туман плещется вокруг, гроздья комариных стай зависли в воздухе. Сладкий аромат цветущего иван-чая вьется и дурманит. Солнце ещё бликует между стволов деревьев. Остаются последние минуты до конца дня. От земли тянет теплом, но сверху прохладным одеялом опускаются сумерки.
- Гадость, это ваше винишко, - я морщусь от резкой горечи вина во рту, передаю бутылку Косте. Кто придумал вместе попробовать алгоколь? Не помню. В голове всё кружится, но я терпеливо вливаю в себя ещё один глоток – может, в этот раз будет лучше? Но, по-прежнему, дрянь.
- Надо было не за сто пятьдесят рублей брать, - Костя откинулся на бревне, прислонившись спиной к стволу дерева.
- Два куска за винцо тоже не айс, - меня пробило на уличный жаргон. Так я сама себе кажусь круче. Особенно с вином, стоящим меньше двухсот рублей. Я уже изрядно замерзла, но в животе бухнет жар алкоголя. Костя кривится от очередного глотка.
- Компотик с медицинским спиртом смешать, получится такое же говно, - его голос будоражит хрипотцой и низким тоном. Меня передергивает, но я держусь, не хватало ещё блевануть перед Костей.
- А ты откуда знаешь? – пытаюсь пошутить, но последнее слово застревает в горле и его приходится выплевывать вместе с чрезмерной слюной. Мир вертится перед глазами, но даже под веками не удается от этого спрятаться.
- Ты думаешь, я первый раз пью?
- Ты младше меня на три года, когда успел? – спрашиваю лениво, не хочу знать ответ. Вообще ничего не хочу знать, кроме того, как остановить эту проклятую планету. Меня знатно так укачало на ней уже.
- Младше не значит маленький. Я же уже пару месяцев как совершеннолетний.
Я озираюсь на Костю. Светлые глаза тускло блестят в темноте. Он улыбается и как-то лениво подносит горлышко к губам. У него очень чувственные губы. Тонко очерченные. Щеки идеально выбриты, ни одного пятнышка на идеальной коже. Скулы покрыты багряным румянцем, отбрасывают тень.
- Точняк. Взрослый, значит, всё можно, - пьяно закрываю глаза, отказываясь от протянутой бутылки, сползаю на землю в надежде, что так станет чуть легче.