— Разумеется, ведь это моча, — послышалось откуда-то сверху. Подняв глаза, они увидели крошку Флетчер, стоящую на платформе под сплетением труб. — Все под контролем, джентльмены, это просто небольшая течь в трубе рециркулятора.
— К-к-как… м-м-моча? — Тед покачал головой.
— Всего лишь небольшая течь… Никаких проблем, сэр, — она выпустила из пульверизатора белую пенистую струю. Пена зашипела и тут же застыла, залив течь. — Когда мы получим уретановый поршень, все будет о'кэй.
— И часто ли случаются подобные течи? — спросил Гарри.
— Моча? — снова повторил Тед.
— Доктор Адамс, да не тревожьтесь же вы в самом деле.
— Мне дурно, — прошептал Тед. Гарри хлопнул по его спине:
— Иди, тебя это не доконает, проспись малость.
— Меня сейчас вырвет.
Они зашли в спальный отсек. Тед тут же убежал в душ, где начал кашлять и давиться.
— Бедняга Тед, — промолвил Гарри.
— В конце концов, что же представляет из себя «черная дыра»?
— Это мертвая звезда, сжавшаяся до самых пределов, — сказал Гарри. Звезды похожи на большие пляжные мячи, внутри которых текут термоядерные процессы. Когда звезда умирает и истощаются запасы ее ядерного топлива, она начинает сжиматься. Если звезда достигает достаточного коллапса, она становится такой плотной и обладает настолько сильной гравитацией, что уже не может остановить сжатие и превращается в «черную дыру», плотней которой во вселенной ничего не существует.
— Значит, они черные, потому что погасли?
— Нет… «черные дыры» обладают такой мощной гравитацией, что втягивают в себя все: межзвездные газы, пыль и даже сам свет.
— Они поглощают свет? — Норман не мог такого представить.
— Да.
— И поэтому вы так тщательно рассчитывали?
— Это только теория… Во всяком случае, это еще ничего не значит, Гарри зевнул. — Давай поговорим об этом позже?
— Хорошо, — сказал Норман.
Гарри лег спать. Тед по-прежнему сидел в душевой, кашляя и отплевываясь. Норман встал и пошел в цилиндр D, к Тине.
— Гарри вас нашел, все в порядке? — спросил он.
— Да, сэр… А что, вы тоже хотите оставить завещание?
Норман нахмурился.
— Доктор Адамс хотел оставить завещание. Кажется, он счел это необходимым. Я недавно связалась с поверхностью и узнала, что это невозможно — вся проблема заключается в том, что по линии связи нельзя передать вашу подпись.
— Понимаю.
— Сожалею, доктор Джонсон. Мне передать это и остальным?
— Не стоит их беспокоить, — сказал Норман. — Скоро мы поднимемся на поверхность, вот только взглянем напоследок на корабль.
Глава 15
ПРОЗРАЧНЫЙ КУБ
На этот раз они разделились на две тройки — Барнс, Тед и Эдмундс пошли в еще неисследованные глубины корабля, а Норман, Бет и Гарри остались в рубке управления.
— Это мой звездный час, — сказал на прощание Тед и ушел за Барнсом.
Эдмундс оставила маленький видеомонитор, чтобы они могли наблюдать за продвижением другой группы… и слышать их голоса. Тед болтал не переставая, рассказывая об особенностях структуры звездолета — размещение складов напомнило ему каменную кладку античных Микен и, в частности, Львиных Врат.
— Давай, выключим этого болтуна, — предложил Гарри. Норман зевнул и повернул выключатель. Он очень устал: койки в ГД-8 отсырели, тяжелые электроодеяла липли к телу, и спать было совсем невозможно.
Бет до сих пор не остыла от перепалки с Барнсом.
— Индюк трахнутый, — кипела она. — Когда мы только от него отделаемся?
— Он работает как умеет, — сказал Норман.
— Знаешь, Норман, Барнс кретин и полный идиот!
— Давайте искать запись полета, — предложил Гарри. — Сейчас это самое главное.
Гарри проследил за кабелем, который выходил из спины манекена и уходил вниз, затем приподнял половые панели и выяснил, что провода ведут к корме.
— Но с мужчинами он обращается совсем иначе… особенно с Тедом. Я не понимаю, почему Барнс терпит этого выскочку.
— Тед… — начал было Норман.
— Паразит, — прервала его Бет. — Он крадет чужие идеи и выдает за свои собственные… Возмутительно даже то, как он их цитирует!
— Ты обвиняешь его в плагиате?
— Еще на поверхности я сказала Теду, что нам надо заготовить небольшой спич, а потом, как вы убедились, он крутился перед камерой и изображал целое шоу.
— Ладно…
— Что ладно, Норман? О Господи, это была моя идея… а он стянул ее, даже не поблагодарив.
— Ты говорила с ним?
— Бесполезно… Я уверена, он станет увиливать. «Ты говорила это?» скажет он, — «Ах… в самом деле… ты упоминала нечто подобное!»
— Я думаю, тебе все же следует поговорить с Тедом.
— Норман, ты меня совсем не слушал.
— Если ты поговоришь с ним, тебе станет легче.
— Отговорки, — она тряхнула головой. — Тед делает здесь, что хочет, и толкает свои глупые речи, когда пожелает. А Барнс не может простить, что я первой вошла в звездолет. Что такого, если хоть раз в истории науки первой будет женщина?
— Бет!
— А когда я имела наглость включить свет, ты помнишь, что сказал Барнс? Он сказал, что я могу вызвать короткое замыкание, что я не ведаю, что творю, и что я импульсивная. О Господи… Солдафон, кретин из каменного века!
— Уж лучше я буду слушать Теда… — сказал Гарри. — Норман, включи этот ящик.
— Мы находимся в состоянии стресса, — сказал Норман. — И на всех это действует по разному.
— Что ты сказал? — взметнулась Бет. — Барнс прав?
— Я сказал, что мы находимся в состоянии стресса, включая его и тебя.
— Господи, все мужчины одинаковы! Знаете, почему я до сих пор ассистент?
— Из-за своего милого ангельского характера? — предположил Гарри. Бет, видишь этот кабель? Посмотри, не выходит ли он с другой стороны?
— Хотите отделаться?
— Если это возможно.
— Ну хорошо, — она засмеялась, — я выйду.
— Весьма мило с ее стороны, — сказал Гарри, когда они остались наедине.
— Ты слышал о истории с Беном Стоуном? — спросил Норман.
— Какую же?
— Бет работала в его лаборатории.
— В самом деле?
Биохимик Балтиморского университета Бенджамин Стоун имел репутацию исследователя, который принимал аспирантов за ассистентов и выдавал их труды за свои собственные. В этом он не являлся уникумом, но был безжалостней своих коллег.
— Ко всему прочему, они были любовниками, где-то в начале семидесятых. Кажется, она провела серию важных экспериментов по энергетике ресничных организмов. После серьезной размолвки она ушла из лаборатории, а Бен опубликовал пять их совместных работ, не упоминая ее имени.
— Весьма щекотливое дело… — сказал Гарри. — И поэтому она занялась штангой?
— С ней дурно обошлись, я ее понимаю.
— Да, — сказал Гарри. — Это все равно, что спать с собаками и кишеть блохами, ты понимаешь, что я имею в виду?
— Это вроде того, что изнасилованная сама этого хотела, ты это имел в виду? — сказала незаметно вернувшаяся Бет.
— Да нет же, — сказал Гарри, продолжая приподнимать панели и искать кабель. — Но порой ты ведешь себя как девушка в три утра в темной алее в сомнительном районе города.
— Я была влюблена и мне было двадцать два года.
— А много ли ты его знала?
— Уж побольше твоего, Гарри.
— Ты нашла кабель, мужеподобная? — спросил Тед.
— Да, он идет к какой-то стекляшке.
— Посмотрим. — Норман направился к двери.
Он был знаком с записывающими устройствами, металлическими коробками, окрашенными в красный или ярко-оранжевый цвет. Если это…
Он остановился и уставился на прозрачный куб, внутри которого размещался сложный механизм с пятью светящимися голубыми линиями, между которыми мерцали синие лампочки. На самом верху располагались два манометра и три поршня, с левой стороны — ряды серебряных полосок и прямоугольников. Такого он еще не видел.