Пришлось скромно удалиться. В окрестности материнской планеты. И набрать на компьютере этот текст. И тут… это не моя планета! Что вообще происходит?
Изображение на компьютерном мониторе приобрело нереальную чёткость и невероятную глубину, а сознание, похоже, вполне аналогичную глупину. Ибо узрело блондинку в… впрочем, не стоит тратить время на разговор о столь неприметных вещах. Особенно, когда несомненного внимания и похвалы заслуживает моя личность, ведь ещё давным-давно с первого взгляда понял, что Мари Лафоре инопланетянка. Доказательство неопровержимо наличествовало, да, именно наличествовало, буквально – всем лицом.
– Можешь выражать нормальным языком, – прошелестело где-то вокруг.
Но голова отказалась трудиться совсем по другой причине, имя которой – разочарование. При перемещении с экрана на диван компьютерное создание удивительным образом оказалось одетым в мешковатый комбинезон. И взглядом обзавелось весьма насмешливым. В глубине засверкавших зелёным глаз. Это подействовало предсказуемо.
«Девушка, а что вы делаете сегодня вечером» и «девушка как вас зовут» умудрились не просто слить в целое, но и переплестись между собой. Создание стрельнуло глазами и обычным вполне нежным голосом произнесло совершенно дикий набор абсолютно лишённых смысла звуков. Дождалось перезагрузки выпавшего из реальности человеческого сознания и с улыбкой лукаво добавило – на вашем языке «Хидваэн».
– Привет, можно называть вас как-нибудь проще, ну… Хи?
Девушка со странно грустной улыбкой согласно кивнула. Появление имени как-то разом всё изменило, девушка, несомненно, девушка. Даже комбинезон как бы утратил изрядную долю своей мешковатости.
– А я Олег, вот, всё так … вот, а кто всё-таки вы?
Дама задумалась и совершенным движением забросила одну стройную длинную нижнюю конечность на другую. Невесомая волна прокатилась вокруг её головы, неуловимо меняя цвет волос на русый, обратно и ещё раз.
– Я зорианка. Вы обитаете в области, контролируемой центрами искусственного разума с планеты Зория. Место вашей жизни довольно необычно, оно огорожено электромагнитным пределом, исключающим прямое использование волн материи. Сегодня один из вас преодолеет граничность, и я здесь.
Иногда отсутствие зеркала становиться преимуществом. Не даёт устыдиться своего глупого вида. Судя по приросту размеров смешинки в глазах инопланетянки – как сейчас. Ну, нам не привыкать, собрались, внимательно посмотрели на Хидваэн, и … на мгновение проявилась надпись: ЭлайнΧ2N. У греков икс назывался хи, промелькнула мысль.
– Элайн? Икс равен двум,… а эн… чему равно эн?
А вот настолько собранного выражения женских глаз видеть не приходилось. А их перелив, изумрудный в фиалковый цвет с золотистыми крапинками.… Впрочем, что взять с одинокого старика, много чего видеть не приходится.
– Да, я Элайн. Икс не равен двум, и эн не равно нулю.
Элайн медленно поднялась с дивана. В ней вновь нечто изменилось. Её рука протянулась в мою сторону. Это выглядело грациозно и как-то хищно. До холода в конечностях. Изящная кисть на мгновение потеряла свои контуры, и сжала предмет, походивший на большую отвёртку. Пальцы пробежали по рукояти и шлицы с той же быстротой сменяли друг друга.
– Держи! – и отвёртка оказалась уже в моей руке. – Давить для смены шлица сюда.
Элайн нарочито медленно повернулась в вполоборота. Её комбинезон растаял у плечевого сустава, и на мгновение появилось симпатичное плечико, а следующий миг кожа и ткани разошлись. Холодный матовый отблеск, цветом металл походил на ниобий.
– Сними крышечку и до предела подтяни регулировочные винты, резьба правая.
На автомате открутил крепёж защиты на плече роботессы, открылся блок с дюжиной утопленных в металле винтов. Ни одного похожего, просто коллекция. Меняя наконечники отвёртки, подтянул все. Защиту на место. Неожиданно в голове перед внутренним взором появился текст. Пользовательское соглашение. И табличка хорошо знакомого вида с двумя кнопками. «Принять» и «Отказаться». Годы тренировок не прошли даром. «Принять» вдавилось через долю секунды.
«Начата процедура извлечения!». Надпись прошла сквозь серый…
Где-то, в пучинах космоса
Матриарх перешла через стыковочный узел на борт своего флагмана. Младшая дочь не скрыла своего изумления при виде одинокой фигуры матери.
– Увы, моя милая Энн, – матриарх развела руками, – ничего не вышло.
Энн промолчала, за три тысячи лет можно научиться искусству возможного. Мама расскажет только то, что сочтёт нужным. Но скрыть разочарование от себя самой трудно, не помогут маски внешнего спокойствия. Энн торопливо шагала за матерью, похоже, путь их лежал в боевую рубку.