Килари взглянула на Джейн и Айну и направилась к ним, даже не оглянувшись на Рикьема. Сёстры сидели на ковре рядом с Евгенией и помогали ей собирать пазлы. Килари присела к ним, принявшись помогать.
— Килари, помедленнее, — возмутилась вдруг Айна, ведь Кила с лёгкостью находила нужный элемент и ставила его на правильное место.
— Не надо было показывать ей картинку. Она ведь наверняка запомнила каждую частичку, — недовольно высказалась Джейн.
— Ага, — сказала Килари, не прекращая своё дело. Ей нравились пазлы.
— Килари, давай возьмём ту картинку с аксолотлями? В ней почти 6000 деталей, — предложила Евгения, заметив недовольство старших сестёр.
— Нет уж! Мы соберём эту красоту и только потом станем собирать твоих аксолотлей.
— Тогда помедленнее, я хочу собирать до ужина, а не за десять минут! — попросила Джейн.
— Да, Килари, помедленней. Подумай, может он совсем туда не подходит. Поставь в другое место, что ли, — предложила Айна, хоть и знала, что у Килари вся картинка уже собрана и разделена на маленькие составляющие, и она лишь восстанавливает её наяву.
— Зачем?
— Не говори ты с ней, Айн, она ещё маленькая и не поймёт, — Джейн.
— Даже если я маленькая, нет ничего сложного в объяснениях.
— Килари! Всё, перестань. Делай, что хочешь.
Как и предполагала Джейн, благодаря Килари картинку они собрали за десять минут, после чего, дабы не особенно расстраиваться и быстрее приблизить ужин, дети решили поиграть в догонялки. Эта игра быстро их развеселила и на ужин четыре сестры пришли в хорошем расположении духа.
Комментарий к Глава 1
Милленс — приятный вкус зубной пасты, не имеющий аналогов в нашем мире.
В этой вселенной в глазах существ может появляться яркий пигмент, говорящий об определённых ощущениях создания. Например, ярко-зелёные крапинки говорят о том, что ави лжёт, скрывает что-либо намеренно.
Риатту — каша из ризы. Питательнее и полезнее наших каш, обыкновенно она желтоватого цвета.
========== Глава 2 ==========
Евгения. Необычное имя в Сферн. Но именно так решили назвать самую младшую девочку сами Вейзерны, ныне уже покойные. Эта камми и без имени была необычной: точная копия Килари, только на год младше. Те же тёмно-синие глаза, те же чёрные волосы. Правда, у Евгении они немного отдавали синевой при солнечном свете. И кожа, Евгения старалась сохранить её белизну, ведь она могла загореть, в отличие от сестры.
Евгения использовала свою внешность в основном с определённым умыслом: творила даже больше пакостей, чем Килари, но ей всё сходило с рук. Ведь её в течении долгих месяцев, прошедших после пробуждения от болезни Килы, видели с сестрой как полную противоположность: тихая, спокойная, добрая камми. Тогда как Килари всем представлялась как необузданная энергия, воплощение всего зла, что есть на свете. Впрочем, чаще всего так и было. Килари иногда выступала в роли генератора идей, а Евгения — их воплотителем. Так было и сегодня.
Евгения встала пораньше, ещё за час до прихода литты Зиры, и надев платье, вышла из своих покоев, спустившись на третий этаж. Она неслышно пробежалась по коридору до самого его конца и стала подниматься наверх. Дело в том, что эта лестница именно на этом этаже вела в спальни герцога и герцогини, куда как раз и направлялась малышка. Когда лестница кончилась, перед камми предстал длинный коридор. Евгения вспомнила вчерашний разговор с Килари,
— Видишь, это их коридор. Но ни одна комната не является спальней. Смотри туда. После арки их комнаты, —говорила Килари своей сестре, стоя в лабиринте и разглядывая замок. В лабиринте девочек можно было увидеть довольно часто. Именно там они придумывали большинство своих пакостей.
Да, Евгения как раз вовремя вспомнила эту подсказку своей сестрички. И пошла дальше, мимо этих обманных дверей, до конца тёмного коридора. Наконец она зашла в ещё одно помещение, которое представляло собой шестигранник, если смотреть сверху. И здесь также было много дверей. «Какая же из них нужная?» — задалась вопросом Евгения, разглядывая двери на расстоянии под лучами серебристой луны. Она должна выполнить свою часть пакости. Должна найти нужный вход.
Шестигранное помещение освещалось луной, которая бросала свои лучи сквозь прозрачное стекло потолка. Это был последний этаж этой части замка. Евгения не дала себе долго любоваться серебристыми переливами уходящей ночи, она выдохнула и прошла к двери слева, осторожно открыв её. В помещении было очень темно, но Евгения, превозмогая возникший так некстати страх, всё же юркнула быстренько в комнату, прикрыв тихо дверь и остановившись. Она ожидала того момента, когда её глаза привыкнут и к этой тьме.
И действительно, постепенно начали вырисовываться объекты, находящиеся здесь: большие шкафы без створок, в которых море висящей на вешалках различной мужской и женской одежды, неподалёку длинные зеркала в серебристой оправе, мягкие пуфики, в которых можно было очень уютно расположиться после примерки всего здешнего разнообразия. Помещение было выполнено в светлых тонах и освещалось сейчас лишь через одно окно, которое было наполовину зашторено. Конечно, когда здесь кто-то был, включался искусственный свет, однако Евгении не нужно было привлекать к себе внимания, она и так ошиблась комнатой. И время поджимало, заставляло нервничать, бояться обнаружения.
Евгения наконец взяла себя в руки, ведь никто страшный не вылезал из шкафов, зеркала и пуфики более не казались монстрами, а шторы больше не казались таящими за собою опасных существ. Да, комната, представлявшая собою гардеробную, больше не была для Евгении столь страшной. Но там, снаружи, теперь, казалось, кто-то бродит. Однако, решила Евгения, не выйдя, она лишь потеряет время, так и не узнав, был ли кто в коридоре. Она открыла неслышно дверь и вышла в шестигранное помещение. Никого.
Теперь она решила заглянуть в несколько комнат подряд, ведь времени оставалось мало, терять было уже нечего. В комнате справа оказалось пустое пространство, но уже в следующей за ней Евгения различила очертания кровати. Она прикрыла за собою дверь и немного постояла, смотря куда угодно, лишь бы не на кровать. Ведь спящие каким-то образом чувствуют взгляд, направленных на них, и просыпаются. Во время этого ожидания она ещё раз напомнила себе, прокручивая в голове разговор с сестрой, состоявшийся вчерашним днём в лабиринте, что ей нужно сделать. В принципе, всё было довольно банально и просто. Камми в этот раз решили особо никого не злить с утра.
Наконец очертания комнаты стали весьма различимы и Евгения приступила к исполнению своего плана. Сначала она тихонько прошла к трюмо, взяв оттуда краски, которые Килари вчера перед сном тут оставила, когда нарисовалась вместе с Линдой. И рисованием она тут занималась с определённым умыслом именно перед сном: знала, что никто в позднее время не станет убирать всё по местам. Тем более, галерея находилась так далеко. И краски были именно оттуда. Килари также создавала вчера некую гармонию, будто между нею и Линдой произошло неожиданно перемирие.
Евгения обмакнула самую толстую кисть в баночку с краской, предварительно смочив ворс кисти в воде, которая спокойно настаивалась в вазочке, питая собою пару цветочков. Не случайно Килари доверила Евгении такое задание: сама она бы уже давно уронила и вазу, и кисть, и всё, что можно только разбить. Она сама не знала, почему так происходит, но рядом с ней вечно что-то разбивалось, разрушалось или вовсе исчезало. И она не могла это контролировать, хоть и честно пыталась.
Несколько мазков были нанесены Евгенией на расчёску Линды Кайр, её матери. Казалось бы, камми должна быть против вредительства своим родителям, однако ей так нравилось безобразничать, что остановится было просто невозможно. Тем более, если безобразничаешь чуть ли не с пелёнок.