Краски предварительно были немного улучшены двумя сестричками перед применением. Эти краски могли долго не высыхать, что, как раз, и было необходимо. Ещё пару штрихов Евгения добавила на полу, куда будут вставать спящие в данный момент Линда и Ондор. Со стороны Ондора Евгения нарисовала несколько коряво пару кружочков, закрасив их серединку разными цветами; со стороны Линды она нарисовала в силуэтных линиях пару цветочков, подписав также коряво и неумело свою работу именем своей сестры. Это было самое сложное в подобном задании. Ведь это было первое написанное Евгенией слово. При том, что читать её будут учить лишь в следующем году, перед зесвимом.
Наконец самые важные места заполнены краской. Евгения посмотрела мельком на родителей, те ещё спали, но, как показалось камми, уже близки были к фазе окончания сна. Быстро собрав краски и поставив их на столик, Евгения поспешила тихо и незаметно покинуть комнату, направившись сразу в башню с покоями Килари.
Килари ещё спала, с головой укутавшись в тёмно-синее одеяло. Вокруг огромной кровати были разбросаны многочисленные подушки, листы бумаги формата А4, цветные карандаши, ручки, фломастеры, маркеры, точилки, опилки, Большинство исписанных маленьких листочков, поменьше рисунков. Рисунки в основном чёрные, с вкраплениями жёлтых, красных и белых точек. Огромное звёздное небо, раскиданное по полу, запечатлённое в неказистых рисунках маленькой камми.
Евгения была удивлена подобному беспорядку и тому, что её сестрёнка всё ещё спит. Обычно та бодрствовала уже часов с четырёх утра, а укладывалась и того в девять ночи. Кто бы мог подумать, что ещё вчера поздним вечером здесь был идеальный порядок.
— Кила! Я пришла, чего ты спишь? — Евгения забралась на кровать и попыталась забрать одеяло у сестры, постепенно стягивая его.
— Касто рвитт! — почувствовав леденящий холод, скопившийся за ночь в комнате, Килари обернулась и мгновенно почерневшими глазами посмотрела на сестру. Евгения испуганно ойкнула и даже на пару ладоней отодвинулась. Что-то внутреннее подсказывало ей, что сейчас опасно находится рядом с сестричкой. И предчувствие не обмануло Евгению. Она опустила глаза на свои волосы, они исчезали. Медленно, не спеша распадаясь на сотни мелких частичек…
— Килари! — испуганно вскрикнула Евгения, кинувшись в сторону сестры и опрокинув ту на подушки, ладонями толкнув её за плечи. — Прекрати! Килари, что ты делаешь?!
Ева уже видела в своей жизни спровоцированных ирависов. В семье Вейзернов случались подобные ситуации, но она была уверена, что Айну и её саму, и Килу оставили в живых не только ради возвращения в герцогство Вирас. Была ещё одна причина: предполагалось, что они не ирависы. Но сейчас… воспоминания нахлынули на Евгению и её ещё маленькое существо, хоть и было жутко напугано тем, что волосы стали исчезать, не осталось безучастным. Она действовала скорее интуитивно, спасая свою жизнь. Так всегда происходит с любым существом: мы стараемся спасти себя, несмотря ни на что. И Евгения не замерла от страха, она решила отвлечь иравису, увести её мысли от плохих размышлений, но не причинив боль, а, наоборот, попытаться успокоить и, если получится, развеселить.
Килари и не думала поддаваться, она, нет, её тёмная сущность, не желала быть поверженной, пусть и это не была схватка, хоть и не было зла со стороны её сестры. Она схватила молниеносно Евгению за запястья, пытаясь её убрать с себя. Она не сказала ни единого слова, всего лишь пыталась скинуть с себя потревожившую её сон иравийку. Да, именно иравийку. Она в данную минуту не воспринимала её, как сестру, она воспринимала её как злейшего врага. И во всём был виноват сон. Не надо было Евгении так резко будить Килари. Не стоило торопиться.
Однако страшный кошмар всё менее сильно тревожил маленькую Килари, и она постепенно успокаивалась, поддаваясь действиям Евгении. Наконец она позволила опрокинуть себя на подушки и даже убрала свои руки с запястий сестры, прикрыв свои уже менее чёрные глаза. Евгения, устав удерживать Нику, да и устав терпеть причиняемую ей боль, также отпустила сестру и рухнула на подушки рядом. Она крепко задумалась, непонятно зачем взглянув на свои запястья. Они были все в ранках. Килари так сильно сжимала их, что нанесла сестре физический вред.
Килари наконец открыла вновь глаза. Она ничего не помнила из произошедшего. Будто между пробежавшим по всему телу холоду комнаты и её нынешнему приходу в себя прошла неведомая ей тьма. Она помнила лишь ощущения. Наконец она взглянула на лежащую рядом сестру и на красную кровь, маленькими капельками стекающую от запястий Евгении на простыни Килы. Евгения скорее почувствовала её взгляд.
— Что это было, Килари? Зачем ты так? — непонимающе спросила она, присев и взглянув на сестру.
***
Этим утром Ондор Кайр даже представить себе не мог, что не только Линда вновь вляпается во что-то, заботливо подготовленное одной из его дочерей, но и он сам.
— Демон бы побрал эту маленькую бестию! — вскричал ранним утром герцог Вирас, вляпавшись в нарисованный Евгенией рисунок. — Сегодня же поговорю с ней на чистоту!
Линда Кайр впервые ощутила, какого это, просыпаться под чьи-то крики, ведь до этого момента лишь она постоянно начинала утро с отборной крепкой речи в адрес юной Килари. К сожалению, Линда как всегда не подумала, что следует с осторожностью выбираться из кровати, и также наступила в не высохшие ещё краски. Она просто взорвалась.
— Я уже ненавижу это дитя! Зачем её вообще привезли к нам! И почему она выжила после своей болезни! — распалялась она, в дальнейшей речи используя все средства гресского языка, которые как нельзя хорошо описывали ситуацию. Это были те ещё крепкие словечки!
Довершило пробуждение расчёска, которой Линда решила причесать свои волосы перед тем, как пройти в ванную. Ондор, заметив, что с расчёской что-то не так, просто не успел её предупредить. Он честно пытался…
— Аааа! Что это? Что с моими волосами?! — гнев герцогини непередаваем.
— Успокойся, милая, я сегодня же с ней поговорю, — решил успокоить афру Ондор, одевшись, посыпав подошвы ног специальным очищающим порошком. Мелкие частицы порошка, словно живые, мгновенно уничтожили следы краски с его ног. Он обулся. Но Линда не прекращала выражать словесно свой гнев, уже грозя самостоятельно показать маленькой Килари, что чувствуют все, когда некоторые занимаются мелким вредительством.
— Линда! Прекрати немедленно или весь день проведёшь в этой комнате! — прикрикнул он на неё и вышел, громко хлопнув дверью. Линда даже вздрогнула от неожиданности и решила поскорее собраться, чтобы не пропустить разборки с почти пятилетним демонёнком.
*
День Килари с раннего утра явно не задался. Мало того, что она чуть не убила сестру, так ещё и, поднявшись с кровати, тут же случайно толкнула маленькую статуэтку, которую забыла убрать перед сном. Та, едва коснувшись пола, разбилась вдребезги. Вопрос, заданный Евгенией, конечно же, так и остался без ответа, ведь вскрик Килари в следующую секунду услышала добрая половина замка: камми мало того, что наступила на осколки, так ещё и присела на них же, стараясь поднять ноги повыше от разбившегося изделия.
— Килари! — испугалась за сестру маленькая Евгения, быстро перебравшись на эту часть кровати и посмотрев, от чего Килари так раскричалась. — Кровь! Килари! Она чёрная!
— Бо-о-ольно-о-о, мисо-о-о! — продолжая сидеть, произнесла Килари сразу и на гресском, и на инирте, однако больше ни единого вскрика.
Даже слезинки не выпало у этой странной камми, лишь необычная чёрная кровь постепенно заполняла пространство вокруг неё, не спеша высвобождаясь из ран.
— Я позову литт! — сказала Евгения, пробежавшись до другого края кровати, спрыгнув, и помчавшись вихрем через два лестничных пролёта, пугая проходивших мимо, буквально влетев в лекарскую.