Но когда гнев Эрилин угас, она вспомнила потрясённое выражение на лице барда. Да и потом, он использовал эльфийский язык, чтобы предостеречь её. Это было странно, учитывая, на какие жертвы ему приходилось идти, чтобы скрыть от товарищей свои лингвистические познания. Нет, сегодняшнее происшествие было не просто очередной глупой шуткой.
- Мы почти пришли? - спросила она служанку, когда они повернули за очередной угол в лабиринте залов и комнат внутри комнат.
Девушка оглянулась через плечо и сочувственно улыбнулась.
- Такой великолепный вечер, даже несмотря на это неудачное происшествие. Должно быть, вам не терпится вернуться.
Эрилин закатила глаза и воздержалась от комментариев. Может быть, по человеческим стандартам вечеринка действительно была великолепной, но она не могла не сравнивать торжества Глубоководья с эльфийскими праздниками. Здесь суть праздничных собраний заключалась в политике, делах и интригах. Городским жителям не удавались истинные, глубокие празднества.
Но что эта девочка может знать о подобных вещах? Откуда ей знать радость, чувство единства, которые сопровождают эльфийские праздники? Судя по искренней и беззаботной улыбке служанки, она понятия не имела также о проблемах и разбитых сердцах, которые станут итогом. Эрилин не знала, пожалеть девушку или завидовать ей.
Наконец, служанка показала ей комнату. Она настояла на том, чтобы принести новое платье — одно за другим, рассказывая о достоинствах каждого. Эрилин не терпелось с этим покончить, и она указала на серебряное платье, которое казалось подходящего размера — и достаточно просторным, чтобы оставить ей свободу движений. Она стянула свои шёлковые туфли и вручила их служанке, чтобы чем-то её занять. Девушка расстроено охнула, увидев шипы, вонзившиеся в нежную ткань, потом принялась вытаскивать их и пытаться стереть пятна.
Предоставленная самой себе, Эрилин быстро стянула своё испорченное платье и облачилась в замену. Несколько быстрых расчёсываний убрали запутавшиеся в волосах ветки и листья, оставив чёрные кудри необузданным нимбом парить над её плечами. Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу, ожидая возвращения туфель.
- Боюсь, они безнадёжно испорчены, - наконец сказала девушка. Она бросила укоризненный взгляд на Эрилин. - Вы заляпали их кровью.
- Как опрометчиво с моей стороны, - сухо отозвалась полуэльфийка. Она кивнула на прилегавший к покоям шкаф размером с отдельную комнату. - У вас там есть какая-нибудь обувь?
Служанка округлила глаза и начала протестующе мямлить. Эрилин позволила ей выговориться, потом просто подняла бровь. Со вздохом девушка подчинилась. Она вернулась через несколько секунд с парой низкой обуви на тонкой подошве, осторожно сжимая её большим и указательным пальцем.
- Это неправильно, - начала она. - Леди Кассандра приказала мне позаботиться о вас и найти вам подходящую одежду. Она меня не поблагодарит.
Эрилин подавила вздох. Обувь была эльфийской работы, из мягкой, как масло, оленьей кожи, окрашенной глубоким синим цветом, какого не смог бы добиться ни один человеческий ремесленник, и слабо светилась магией. Скорее всего, они стоили больше, чем серебряное ожерелье с сапфирами, которое было надето на Эрилин.
- Эльфы носят такие для танцев, - заверила она девушку.
- Что ж...
- Если тебя будут из-за этого ругать, отправь леди Кассандру ко мне, - твёрдо сказала Эрилин. - Я всё улажу.
Мгновение девушка смотрела на неё. На её лице расцвела медленная, задумчивая усмешка.
- Хотелось бы мне это на это посмотреть, - тихо сказала она.
Эрилин хмыкнула.
- Давай сюда обувь. Если потом начнётся ссора, я не стану проливать кровь, пока не удостоверюсь, что у тебя есть место в первом ряду. Договорились?
- По рукам.
Обувь перешла из рук в руки, и несколько секунд спустя Эрилин в одиночестве отправилась своей дорогой. После первых нескольких поворотов она поняла, что обстановка кажется абсолютно незнакомой. Её слишком занимали тревожные мысли, чтобы запоминать дорогу. А теперь она, эльфийка, способная выследить оленя под светом луны и идти по следам белки на деревьях, полностью заблудилась в лабиринте комнат и залов.
- Ну разве Брэн мною не гордился бы? - пробормотала она, вспомнив знаменитого человека-следопыта, который её усыновил. Стоит ему только узнать, и Данила не даст ей забыть об этом злоключении. Полная решимости оставить свой позор при себе, она продолжала шагать, едва кивая случайному слуге или гостю, которых встречала по пути.