– И с этим утверждением я позволил себе не согласиться.
– Не согласились, доктор, но вам все равно придется принять мою точку зрения, поскольку в противном случае я начну перечислять столько фактов, что не закончу до тех пор, пока вы вынуждены будете признать, что я прав. Вот, например, мистер Джабез Вилсон сейчас пришел ко мне с интереснейшей историей. Я уже давно не слышал такого удивительного рассказа. Я много раз говорил, что самыми сложными и необычными чаще всего бывают не серьезные и громкие, а мелкие преступления, когда даже не совсем понятно, совершено ли вообще правонарушение. Судя по тому, что мне известно на данный момент, я не могу однозначно утверждать, является ли это дело преступлением или нет. Мистер Вилсон, я был бы вам очень признателен, если бы вы повторили свой рассказ. Дело не только в том, что мой друг доктор Ватсон не слышал начала истории, но и в том, что дело это настолько необычное, что я хотел бы лишний раз обратить внимание на все, даже мельчайшие подробности. Как правило, как только мне начинают описывать то или иное происшествие, в моей памяти тут же всплывают тысячи подобных случаев, но сейчас я вынужден признать, что ваше дело уникально.
Тучный клиент Холмса не без гордости расправил плечи и достал из внутреннего кармана пальто грязную, скомканную газету. Когда он расправил газету на коленях и низко опустил голову, вчитываясь в колонку объявлений, я получил возможность его хорошенько рассмотреть. Мне захотелось с помощью метода Холмса по одежде и внешности этого человека понять, что он из себя представляет, чем занимается, какой у него характер. Увы, внешний осмотр почти не принес результатов. Посетитель наш был самым обычным английским торговцем: тучный, напыщенный, неторопливый. На нем были свободные серые брюки в мелкую клетку, расстегнутый на груди не слишком опрятный черный сюртук и желтовато-серый жилет с тяжелой медной цепочкой, на которой болтался просверленный посередине какой-то металлический квадратик. На стуле рядом с ним лежали светло-коричневое пальто с мятым бархатным воротником и старый потертый цилиндр. В общем, как показалось мне, в этом человеке не было ровным счетом ничего примечательного, кроме его огненно-рыжих волос и выражения крайней досады и растерянности на лице.
От глаз Шерлока Холмса не укрылось мое занятие. Увидев мое замешательство, он улыбнулся и покачал головой.
– Я о нем ничего не могу сказать, кроме очевидного: когда-то этот человек занимался физическим трудом, предпочитает нюхательный табак, он масон, бывал в Китае и в последнее время много пишет.
Мистер Джабез Вилсон встрепенулся. Палец, которым он водил по газетным строчкам, замер, а взгляд устремился на Холмса.
– Святые небеса, откуда вы все это узнали? – ошеломленно спросил он. – Как, например, вы догадались, что я занимался физическим трудом? Это сущая правда, я ведь действительно начинал судовым плотником.
– По вашим рукам, дорогой мой сэр. Правая рука у вас крупнее левой. Именно ею вы работали, поэтому мышцы на ней развиты сильнее.
– Ну хорошо, а нюхательный табак, а масонство?
– О, догадаться об этом было так легко, что тут и рассказывать нечего. Особенно если учесть, что вы, в нарушение строгих правил ордена, носите брошь с изображением арки и циркуля.
– Ах да, как я не догадался? Ну, а то, что я пишу?
– На что же еще могут указывать лоснящаяся полоса шириной пять дюймов у вас на правом рукаве и потертость у локтя на левом рукаве, в том месте, которым вы опираетесь о стол?
– Хорошо, а как вы узнали про Китай?
– Татуировка рыбы у вас на правом запястье могла быть сделана только в Китае. Я какое-то время изучал татуировки и даже кое-что написал на эту тему. То, как чешуя рыбы закрашена более светлыми чернилами, характерно для китайской школы татуировки. Ну, а когда я увидел у вас на цепочке часов китайскую монету, тут уж все стало окончательно ясно.
Мистер Джабез Вилсон громко рассмеялся.
– Надо же! – сказал он. – А мне-то поначалу показалось, что вы просто волшебник какой-то. Вот, оказывается, как все просто!
– Ватсон, – повернулся ко мне Холмс. – Я начинаю думать, что мне стоит отказаться от объяснений. Как говорится, «Omne ignotum pro magnifico»[23]. Я рискую потерять имя, если не перестану откровенничать. Вы нашли нужное объявление, мистер Вилсон?
– Ага, вот, – ткнул толстяк пухлым рыжим пальцем в середину колонки. – Как раз нашел. Вот с чего все началось. Сэр, лучше прочитайте его сами.
23
Все неизвестное представляется величественным – фраза из книги «Жизнь и нравы Юлия Агриполлы», римского историка Тацита (ок. 58 – ок. 117).