— Вы как-то говорили, что ваша мать — потомок знатного английского рода. Она могла быть знакома с семейством Карнарвон?
— Отчего же нет? Признаюсь, я и сам знаком с нынешним владельцем этого титула.
— Я хотела узнать, жива ли еще дочь лорда Карнарвона. Судя по всему, ее имя — Эвелин.
— Я не знаю, — оказал Ивон, — но, если хотите, могу выяснить. Однако к чему вам это?
— Есть одна идея касательно гробницы Тутанхамона. Надо ее проверить. Я вам потом все объясню. За информацию о дочери Карнарвона буду весьма признательна. Да, и еще! Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Ненефта?
Ивон помолчал, затем отрицательно качнул головой.
— Нет, мне ничего о нем не известно.
Прежде чем они получили разрешение на посадку, им пришлось по довольно замысловатой траектории облететь вокруг всего Каира, но как только самолет коснулся бетонной поверхности аэродрома, дальнейшие формальности были завершены в предельно короткий срок. Когда они добрались до „Меридиен“, часы показывали едва за полночь. Администрация отеля была на удивление радушна и, несмотря на катастрофическое отсутствие свободных номеров, все же ухитрилась отыскать для Эрики запасную комнатушку, примыкавшую к роскошным апартаментам самого Ивона. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по своим номерам, и усталая Эрика, едва ее голова коснулась подушки, мгновенно заснула…
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Каир, 8 часов 35 минут
Эрика проснулась около девяти и вышла на террасу. Удобно расположившись под навесом, Ивон в бело-голубом халате читал выходящую на арабском языке газету „Эль Ахмар“. В лучах утреннего солнца сверкали серебром судки, в которых томился горячий завтрак.
Увидев Эрику, Ивон поднялся.
— Я просто счастлив, что мы вернулись в Каир, — сказал он, подвигая к ней легкое кресло.
— Я тоже, — ответила Эрика.
Завтрак был изумителен. Ивон тонко шутил, Эрика весело смеялась. Однако с последней долькой лимона она вновь ощутила настоятельную потребность заняться своим расследованием.
— Ну что ж, я отправляюсь в музей, — сказала она, складывая на коленях салфетку.
— Я велю Раулю отвезти вас.
— Нет, нет, не нужно, — запротестовала Эрика.
— Тогда помните, что французский народ думает о вас, — улыбнувшись, напоследок пошутил Ивон.
Доктор Фахри провел Эрику в маленький, душный кабинетик позади читального зала. На единственном притулившемся у стены столике она увидела аппарат для чтения микрофильмов.
— Талат сейчас принесет нужный вам фильм, — сказал доктор Фахри.
— Благодарю вас, ваша забота не знает границ, — ответила Эрика.
— Что это вы у нас ищете? — неожиданно спросил Фахри.
— Меня интересуют грабители, проникшие в древности в гробницу Тутанхамона.
— Могильные воры? — переспросил он и, шаркая, удалился из комнаты.
Эрика присела к массивному аппарату и забарабанила пальцами по крышке стола. Она очень надеялась на то, что в Египетском музее окажется достаточно материала по интересующей ее теме. Вскоре появился Талат. Поставив перед ней полную пленок коробку из-под обуви, он тихонько шепнул:
— Ты покупай скарабея, леди?
Не удостоив его ответом, Эрика стала быстро проглядывать катушечки микрофильмов, заботливо снабженные ярлыками на английском языке. Карточки были изготовлены в Ашмолеанском музее — там, где хранились оригиналы всех этих документов. Эрика была приятно удивлена обилием научного материала. Включив аппарат, она вставила первую катушку. Картер, к счастью, вел свой дневник в форме педантично составленного журнала, и Эрика легко нашла раздел, описывающий хижины рабов-каменотесов. Теперь у нее не оставалось никаких сомнений в том, что они стояли прямо над входом в гробницу Тутанхомона, следовательно, ограбление произошло до начала царствования Рамсеса VI.
Просматривая дневник дальше, Эрика обнаружила специальный раздел, в котором Картер приводил целый список причин, побуждавших его верить в существование гробницы Тутанхамона задолго до ее непосредственного открытия. Наиболее убедительным доводом ей показалась синяя фаянсовая ваза с личным картушем Тутанхамона.
Как только первая катушка закончилась, Эрика немедленно вставила следующую. Теперь она читала об открытии гробницы. Картер описывал наружность внешней и внутренней дверей, которые в незапамятные времена были кем-то вскрыты и вновь опечатаны знаком охраны некрополя. Личная печать Тутанхамона на обеих дверях просматривалась только у их основания. Картер детально объяснял, почему он уверен в том, что двери были пробиты и опечатаны дважды.