ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
Каир, 7 часов 30 минут
Вход на территорию пирамид Гизы открывался для посетителей в восемь часов утра. У Эрики в запасе было тридцать минут, и, отвергнув настойчивые призывы воспользоваться осликом или верблюдом, она пошла пешком вверх по дороге, ведущей прямиком к пирамиде, сияющей ослепительным блеском в лучах утреннего солнца. Эрика оказалась первой посетительницей и поспешила войти в туннель. Ослепительная белизна сменилась полумраком и электрическим освещением. Туннель вскоре перешел в тесный коридорчик, некогда перегороженный огромными гранитными плитами. Потолок коридора был не более полутора метров, и оттого Эрике все время приходилось идти согнувшись. Пройдя таким образом метров тридцать, она вышла к началу Большой галереи и с наслаждением выпрямилась.
Глухая решетка справа закрывала вход, по которому можно было спуститься в подземную погребальную камеру — Усыпальный покой царицы. Воздух здесь был тяжелый, и Эрика вспомнила о своих неприятных ощущениях в гробнице Сети I. Она закрыла глаза и постаралась собраться с мыслями. Усыпальный покой царицы не украшала настенная живопись. Сводчатый потолок состоял из двух сходящихся под острым углом плит.
Эрика открыла путеводитель и попыталась представить себе, о чем мог подумать Ненефта, когда находился здесь, внутри возведенной за тысячу лет до его рождения пирамиды Хеопса. Судя по схеме в путеводителе, Усыпальный покой царицы располагался точно над первой погребальной камерой и ниже Усыпального покоя царя. Последний сложили уже во время третьей и окончательной перестройки Великой Пирамиды. Эрика решила, что пора наведаться и туда. Большая галерея была уже переполнена туристами. За тучным, как нильский бегемот, немцем Эрика прошла к Усыпальному покою царя и нырнула под низкую стенку, с обеих сторон которой ясно просматривались пазы для тяжелой скользящей решетки.
Хотя Усыпальный покой царя был достаточно велик, он все же не смог бы вместить всех похоронных принадлежностей фараона Хеопса. Эрика предположила, что для этих целей использовались другие помещения, особенно Усыпальный покой царицы, а может, и Большая галерея.
— Мисс Бэрон… — раздался поблизости негромкий мелодичный голос.
Эрика обернулась, пораженная тем, что услышала свое имя, и оглядела стоявших рядом людей. Ни один из них на нее не смотрел. Она опустила глаза и увидела ангельски улыбающегося мальчика лет десяти в затасканной, грязной галабии.
— Мисс Бэрон?
— Да, — поколебавшись, ответила Эрика.
— Вам надо ехать в магазин «Курио», чтобы смотреть на статую. Вам надо ехать сегодня. И ехать одной. — С этими словами мальчик изчез в толпе.
— Подожди! — крикнула Эрика. Растолкав людей, она выскочила к Большой галерее и посмотрела вниз, но мальчик уже исчез в отверстии узкого восходящего коридора. Она вспомнила его слова, и сердце ее лихорадочно забилось. Магазин «Курио»! Уловка сработала. Она нашла изваяние!
Луксор, 12 часов
Лахиб Зайед почувствовал, как некая страшная сила приподнимает его и ставит на дрожащие от ужаса ноги Железная рука Евангелоса держала Лахиба за шиворот.
— Где она? — прорычал грек.
Стефанос Маркулис, как всегда одетый в рубашку с распахнутым воротничком, поставил на место небольшую бронзовую статуэтку и обернулся к ним.
— Лахиб, я не возьму в толк, почему, предупредив меня о том, что заходила Эрика Бэрон и спрашивала о статуе, ты не хочешь сказать нам, где она теперь?
Перепуганный Лахиб никак не мог разобраться, кто для него опаснее — Стефанос или Мухаммад. Однако, чувствуя, как все сильней сжимаются пальцы Евангелоса, он решил, что это наверняка Стефанос.
— Ладно, я все скажу.
— Отпусти его, Евангелос.
Грек ослабил хватку настолько резко, что Лахиб чуть не упал.
— Итак… — проговорил Стефанос.
— Я не знаю, где она сейчас, но где остановилась — мне известно. Она сияла номер в отеле «Уинтер Пэдэс». Правда, скоро о ней должны позаботиться. Мы уже все приготовили.
— Я хотел бы позаботиться о ней сам, — сказал Стефанос. — Мне так будет спокойнее.
Стефанос махнул своему помощнику, и оба грека вышли из магазина. Лахиб не двинулся с места до тех пор, пока они не исчезли из виду.
— Похоже, в Луксоре будет большая заварушка, — сказал он своему сыну. — Бери мать и сестру, и тотчас отправляйтесь в Асуан. Как только появится американка, я передам ей записку и сразу поеду за вами вслед. А вы собирайтесь немедленно.