Все это время Некра неотступно видел пред собой лишь Лицо, Лицо и ничего более того! По большому счету он толком и не соображал, что он такое творит. Он был наедине с Лицом, и это было самое главное! Все остальное при этом практически утратило всякий смысл и не имело ровно никакого значения! То, что при этом погибала, какая-то там шлюха, теперь для него ровным счетом ничего не значило! Главное, что теперь он знал, что ему нужно делать для того, чтобы возродить к жизни Нефертау! Призрак его возлюбленной указал ему верный путь!
Лицо Нефертау жадно впитывало в себя жизненные энергии, выделявшуюся в процессе творимого Некра ужасного преступления и постепенно все четче и рельефнее проступало из той кромешной тьмы, в которую было некогда погружено. Лицо умоляло Некра продолжать свою дикую охоту и обещало ему, что со временем обретет свое утраченное восхитительное тело и умопомрачительную плоть, для того чтобы они смогли наконец-то воссоединиться.
Глава 23
Вереница людей вооруженных факелами двигалась вдоль «стеллажей». Как и говорил Иннокентий Павлович, все полки были уставлены абсолютно идентичными саркофагами. Совпадало решительно все — размеры, форма, расцветка и что самое главное, лица на крышках и общая роспись на всех саркофагах.
Все это почему-то сильно нервировало Иннокентия Павловича.
— Не знаю, кто как, а лично я ощущаю себя муравьем на полу продуктового склада, — недовольно ворчал он. — И еще я постоянно думаю, что будет, если хозяева этого склада вернутся?
Внезапно «стеллажи» закончились. Прямо перед ними впереди вырастала очередная каменная стена, поднимающаяся вертикально вверх на непостижимую высоту, и простирающаяся в обе стороны по горизонтали, насколько хватало видимости. Огромные трапециевидные ворота, расположенные в ней, были открыты. Едва последний человек переступил порог, как за спиной у них раздался страшный скрежет. Они бросились обратно, но в том месте, где раньше был свободный проход, многотонная, каменная плита, окантованная по периметру все тем, же загадочным желтым металлом, наглухо запечатала портал. Ход назад был полностью заблокирован.
Сенсей попробовал постучать по гладкой монолитной створке ногой. Но та даже не загудела, настолько она была толстой. Им не оставалось ничего другого, как двигаться вперед. Отойдя от закрывшихся у них за спиной ворот, на двести метров, они с удивлением обнаружили, что картина окружающего их ландшафта начала меняться.
Прямо перед ними, по всей линии, видимого горизонта начали вырисовываться смутные очертания хаотического нагромождения труб и неправильных геометрических фигур. По мере приближения их очертания стали принимать конкретные формы. Казалось бы, совершенно дикое сплетение труб и трубочек самого разного размера, замысловато переплетенных друг с другом и взаимопроникающих друг в друга, тем не менее, при ближайшем рассмотрении были все же подчинены какому-то строгому порядку и ритму.
Ассиметричные, объемные геометрические фигуры самого разного размера, от совсем крошечных до гигантских, поражали воображение. Их расположение также не поддавалось никаким законам человеческой логики. Можно было бы сравнить все это с кровеносной системой человека и его внутренними органами, если бы не сбивающая с толку алогичность в их взаимном расположении и масштабе.
Представшая перед глазами пугающая картина была выдержана в приглушенных монохромно охристых тонах, цвета потускневшей латуни. Все пространство, которое можно было видеть при помощи факелов, было сплошь заполнено хитросплетениями желтого металла с многочисленными вкраплениями объемных фигур, сделанных из того же материала.
Оправившись от первого потрясения, люди молча, продолжили движение в самую чащу этого металлического хаоса. Они шли по узкому тоннелю, образованному сплетениями труб. Повсюду с боков и над головой было одно и то же. Желтые трубы разного диаметра и формы с поверхностью испещренной непонятными иероглифами и значками окружали их со всех сторон. Через некоторое время, они обнаружили, что, несмотря на кажущуюся неприступность нагромождений, тропинка, тем не менее, вывела их из этого дремучего леса на круглую площадку. В центре ее стояла четырехгранная металлическая пирамида, высотой в два человеческих роста.