Услыхав такое, Веревий почувствовал, что у него самого не хуже чем лежащего перед ним повешенного, начинают закатываться глаза. После этого пол неожиданно ушел у него из-под ног, и он бухнулся в обморок.
Пришел он в себя от того, что в лицо ему брызгали ледяной водой. Со стоном разлепив глаза, он вновь обнаружил себя в обществе своих мучителей, рыжего и пожилого надзирателей.
— Ну, слава тебе господи, кажись, очнулся! — радостно воскликнул усатый. — С прибытием! А то, я уж думал, не свидимся более!
— Сплюнь, балда! — в сердцах выбранил его второй. — Еще не хватало нам, чтобы он раньше времени перекинулся! Было сказано, этого ирода, попугать, так чтобы ему белый свет с овчинку показался, а не угробить до смерти!
— Да что с ним сделается, с этаким кабаном? Вон лежит и хрюкает в свое удовольствие!
— Слышь купец! Водки выпьешь, чисто для храбрости? — перебил младшего товарища пожилой, склоняясь над Веревием.
Причем в глазах его сквозило откровенное беспокойство. Веревий был ему ни сват, ни брат, отчего же он вдруг принимал в нем такое неподдельное участие? Это всерьез взволновало приговоренного к повешению арестанта. Неужели все это делается лишь для того, чтобы сберечь его для эшафота? Вряд ли, какая разница тюремному начальству от чего примет окочур их арестант, от веревки или от разрыва сердечной жилы? Нет, тут что-то другое, какой-то другой интерес.
Веревий весь, дрожа, принял из рук тюремщика мятую солдатскую кружку до половины наполненную водкой. Да и не водка это оказалась вовсе, а какая-то сивуха, к которой в лучшие времена он бы, не притронулся, даже если бы умирал со страшного похмелья. Но сейчас он с удовольствием ощутил, как нутро его жестоко ожгло, а в нос ударил густой сивушный дух. Это было лишним подтверждением того, что он в состоянии чувствовать, ощущать и радоваться этому обстоятельству, а значит, все еще по-прежнему жив. В глазах его блеснули слезы, и он почувствовал прилив благодарности к толстому неряшливому надзирателю. Это чувство было сродни тому которое испытывает бродячий пес, нежданно негаданно получивший от незнакомого прохожего, вместо привычного пинка или грубого окрика, подачку.
— Ну, вот так-то лучше, — неожиданно добродушно проговорил пожилой, помогая Веревию взбодренному огненным напитком, подняться с пола и сесть на лавку. — Ты тут пока посиди, отдохни, а мы покамест, с другим делом разберемся.
После этих слов, надзиратели приступили к носилкам, на которых лежал повешенный, и сдернули с него одеяло.
— Раз, два, взяли! — скомандовал пожилой и, взявшись за голову, а рыжий за ноги, они сняли тело с носилок и положили его поодаль.
— Эй, купец! — окликнул рыжий Веревия, смотрящего во все глаза на непонятное действо, разворачивающееся прямо перед ним. — Ложись, давай сюда!
— Зачем? — удивленно спросил он.
— Не, ну если ты не хочешь ты можешь не ложиться! — искренне возмутился рыжий. — Тогда пойдем, выйдем на двор и повесим тебя не понарошку, а взаправду!
Только сейчас до Веревия, наконец, начал доходить смысл всего происходящего с ним. Выходит, что его с самого начала никто и не собирался вешать? И все эти ужасные подробности и приготовления к его казни были спектаклем? Интересно кому мог понадобиться весь этот цирк? Получается, что он был затеян с одной единственной целью, запугать его до кровавого поноса. Что же, Веревий должен был признать, что кто бы это ни был, он весьма преуспел в своей жестокой затее. Веревий был готов прозакладывать душу самому дьяволу, лишь бы избежать повешения.
— Ну, так ты ляжешь на носилки или тебя силком уложить, для твоего же блага? — вывел его из состояния ступора нетерпеливый возглас рыжего тюремщика.
Веревий молча и беспрекословно, занял место на матерчатых носилках. Низ его портов тут же пропитался мочой оставшейся после лежавшего здесь тела повешенного. Как выяснилось, этого добра тут натекла целая лужа, и никому из надзирателей не пришло в голову опрокинуть носилки. Он едва не вскочил со своего ложа, едва учуял отвратительный запах, но через пару секунд изменил свое первоначальное решение, посчитав, что за возможность остаться в живых это не такая уж большая цена.
Закрыв Веревия изношенным арестантским одеялом, которым до этого было накрыто тело повешенного, надзиратели подняли носилки и куда-то потащили их. Веревий раскачиваясь в такт торопливым шагам, лежал и думал о превратностях судьбы. Всего лишь пару недель тому назад ему и в голову не могло придти, что его и Карла поймают, словно обычных рыночных воришек и все их грандиозные планы пойдут коту под хвост.