Оказалось, они отвечают на внедрение чужеродных тканевых антигенов. Но ответ этот по своему характеру противоположен реакции взрослых. Взрослые распознают чужое, расшифровывают его строение и вырабатывают против него оружие — антитела. Иммунологическая армия эмбриона иначе относится к этому чужому, терпит его, знакомится и больше не считает чужим. Поэтому повторное введение тех же (и только тех же!) антигенов после рождения животного не приводит к появлению в его крови антител. Вместо иммунитета развивается состояние неотвечаемости по отношению к тем антигенам, которые вводились эмбриону.
При введении куриным эмбрионам крови уток у цыплят возникает состояние неотвечаемости по отношению к антигенам этих уток. Иммунизация данных цыплят кровью или тканями других птиц или даже других уток дает обычный ответ — возникают антитела.
(обратно)
Привычка на всю жизнь
Итак, 1953 год для иммунологии ознаменовался открытием принципиально нового явления, обратного тому, которое было известно раньше. Известно было, что взрослый организм на внедрение чужеродных белков и клеток реагирует выработкой активного иммунитета, направленного на отторжение этого белка или клеток, на их выведение, разрушение. В 1953 году стало известно, что эмбрионы реагируют наоборот и после внедрения антигенов развивающийся из них организм теряет способность отвечать выработкой антител на данные антигены. Это состояние специфической неотвечаемости получило название приобретенной иммунологической толерантности.
Открытие это взбудоражило умы ученых. Оно поставило на повестку дня вопрос о возможности преодоления тканевой несовместимости, о возможности устранения принципа «индивидуальность превыше всего» и, следовательно, о возможности хирургической пересадки чужой кожи или целых органов. Действительно, если обработка эмбриона чужеродной тканью обеспечивает в последующем неотвечаемость по отношению к ней, то она должна приживать. Иммунологическая армия будет относиться к ней, как к своей, и отторжения или рассасывания не произойдет.
Вот почему состояние иммунологической толерантности интенсивно изучалось все последние годы и продолжает изучаться с не меньшим вниманием сейчас. Выступая с торжественной лекцией при получении Нобелевской премии, Питер Медавар начал свою речь с характеристики состояния иммунологической толерантности и конкретного примера:
«Иммунологическая толерантность может быть описана как состояние индифферентности или отсутствия реактивности по отношению к субстанциям, которые в нормальных условиях должны вызывать иммунологический ответ. Например, если жизнеспособные клетки от мышей линии СВА инъецировать взрослым мышам линии А, то клетки СВА будут разрушены благодаря иммунологическим процессам и мыши линии А, которым их вводили, будут в последующем постоянно разрушать любой трансплантат от животных той же линии со скоростью, которая типична для иммунологически вооруженных животных. Но если СВА клетки инъецированы эмбрионам или новорожденным мышам линии А, они приживают; больше того, мыши линии А, после того как они вырастут, будут постоянно воспринимать трансплантаты от доноров СВА так, как если бы это были их собственные».
Изучение иммунологической толерантности привело к установлению следующих принципиальных положений.
Введение эмбрионам микробных антигенов не вызывает состояния иммунологической толерантности, или выражено оно весьма слабо. Развившиеся из таких эмбрионов животные реагируют выработкой антител при введении данных микробов нормально или несколько слабее.
Введение тканевых антигенов от животных далеких видов (например, при введении кроличьему эмбриону препаратов тканей крысы, лошади, человека) наблюдается сходная картина. Толерантность выражается только в снижении, но не полном подавлении способности вырабатывать антитела.
Обработка эмбрионов тканевыми препаратами от животных близких видов (мышь — крыса, курица — индюшка и т. п.) дает более выраженные результаты. Развившиеся из таких эмбрионов животные могут совершенно не реагировать на введение им донорских тканей, и антитела будут отсутствовать. Но происходит это только при введении эмбриону весьма больших доз тканевых антигенов; при недостаточных дозах результат оказывается аналогичным предыдущему.
Введение тканевых антигенов от животных того же вида обеспечивает развитие абсолютной иммунологической толерантности даже при относительно небольших дозах. Так происходит при использовании животных одного вида, но разных пород или чистых линий. В примере Медавара были линии СВА и А, но могут быть СЗН, С57ВL и другие. Так происходит и при использовании беспородных животных одного вида. Возникающая толерантность, как и в предыдущих случаях, строго специфична — она распространяется только на антигены той линии, чью ткань вводили эмбрионам, или на антигены использованного нами конкретного беспородного донора. Толерантность, как и иммунитет, строго специфична.
Наконец, для получения организма с выраженной иммунологической толерантностью эмбрион надо обрабатывать живыми, способными к размножению клетками. Для этого пригодна, например, взвесь живых клеток костного мозга, лимфатических узлов, селезенки. Иммунологическую толерантность можно также создавать методом эмбрионального парабиоза, при котором сращенные эмбрионы обмениваются кровью, а вместе с ней и живыми, способными к размножению клетками. Только при этих условиях состояние иммунологической толерантности будет полным, сохранится и после рождения все последующее существование организма. При иных способах обработки эмбриона — например, кровяной сывороткой — разрушенными или убитыми клетками, толерантность у этого индивидуума будет неполной и временной. Она сохраняется до тех пор, пока в крови и тканях новорожденного животного присутствует введенный антиген.
(обратно) (обратно)
Емкость научного термина
«Вопрос в том, — сказала Алиса, — можете ли вы заставить слова обозначать столь много различных вещей».
Льюис КэрроллДеревянный конь
Вместе с небоскребом науки из года в год растет громада терминов. Названия новых наук и научных отраслей. Определения неизвестных ранее явлений и понятий. Обозначения вновь открытых фактов и объектов природы — элементов, веществ, организмов, планет, миров. Термины возникают, живут, сталкиваются, играют, иронизируют, удивляют — термины завоевывают мир. Интересен процесс происхождения и выживания терминов.
Явление, наблюдаемое в разных лабораториях, а тем более в разных странах, называют вначале по-разному. Какое-то время, иногда очень долго, эти разные слова или сочетания слов, обозначающие одно и то же явление, живут вместе. Но потом побеждает какой-то один термин. И ученые всего мира начинают пользоваться им, чтобы знать, о чем идет речь, чтобы понимать друг друга.
Ведь для нормальных взаимоотношений, для взаимопонимания прежде всего необходимо найти общий язык.
А что зачастую происходит?
Например, сообщается в «Курьере ЮНЕСКО», для обозначения одной из опухолей костного мозга — фибромы — существует более 30 терминов, а некоторые болезни на одном языке имеют до десяти различных названий. «Чтобы устранить этот хаос, при Совете международных организаций медицинских наук намечено создать Международный центр документации, медицинской терминологии и лексикографии, который будет вести работу на пяти языках (французский, английский, немецкий, русский и испанский), побуждать медицинские общества унифицировать свою терминологию, содействовать изданию и распространению медицинских словарей».
Сейчас в иммунологии существует куча терминов. Они, естественно, возникли в связи с прогрессом этого раздела науки — например, в связи с изучением молекулярного строения антител.