С каждым его прикосновением в памяти всплывал чёткий образ: громкий свист рассеченного воздуха, жар воспалённой кожи, тупая боль в голове. Вот только на этот раз, эти воспоминания не причиняли мне привычной боли. Я видела их словно на безликом мониторе, воспроизведённые по чьей-то невидимой указке. Будто нажали кнопку пульта, но даже не включили звук.
– Кто бы это ни был, он оказал тебе огромную услугу.
– Что ты имеешь в виду?
Ян издал нечленораздельный, грудной и низкий звук, наклонился, и ещё раз провёл губами по коже, на этот раз по самому центральному шраму.
– Евтерпа, Клио, Мельпомена, – с каждым произнесенным именем, его пальцы переходили на другой шрам, прочерчивая всю длину отметины. – Каллиопа, Эрато, Терпсихора, Урания, Талия, Полигимния, – последнее имя замерло вместе с рукой. – Девять. Как древнегреческих муз, дочерей Зевса и Мнемосины, – его голос убаюкивал, внушал ощущение старой сказки, перемешанной с зажженными свечами. – Художник может бесконечно сочинять поэмы, писать картины или создавать скульптуры, но будет ли он считаться великим, если в его творчестве нет музы, Ава? Без вдохновения, без музы, без божественного видения, его ремесло ничего не значит, – мужчина глубоко вздохнул. – Трагедия, история, лирика, танец, наука, вера, комедия, поэзия, любовь – всё это есть в тебе, всё это смогла собрать в себе именно ты, крошка Ава, и я понял это в тот момент, когда ты посмотрела на меня своим испуганным, пленительным серым взглядом.
Ты – моя муза, Ава.
– Твоя муза… – прошептала я не своим голосом, заворожённая его рассказом.
Греческие музы – прекрасные девы, нимфы невероятной красоты и грации, облачённые в белоснежные одежды, сотканные из тончайших облаков. Дети богов, обрекающие простых смертных на внеземное вдохновение, обрекающие создавать лучшее из человеческих шедевров. За гранью человеческого понимания…
По коже пробежала волна холодных мурашек.
– Мы с тобой созданы друг для друга. Теперь ты понимаешь это? Теперь ты наконец видишь то, что я пытаюсь тебе показать?
Весь мир перестал существовать для меня в эту минуту. Он остановился, отошёл на второй план, затих и замер в ожидании. Миллиарды людей просто растворились в воздухе, уступая место тишине и всё стало неважным. Всё, что я ощущала – это приятные покалывания в кончиках пальцев, умиротворение в душе и его голос. Мягкий, хрипловатый грудной шёлк, обволакивающий мою сущность со всех сторон.
Самый прекрасный голос в этом мире.
– Это правда? – не веря собственным ушам, спросила я слегка подрагивающим голосом.
Ян нежно обнял меня сзади, положив свои руки на мои.
– С первой нашей встречи я говорил тебе праду, Ава. Ты – единственная, кто может спасти меня. Ты – единственная, кто мне нужен, – к горлу подкатил ком, слезы хотели вырваться наружу. – Ты моя муза.
– Прости, – внезапно в груди защемило. – Прости, что я не видела этого раньше.
– Тсс, ничего, ничего, – выдохнул Ян прямо на ухо, успокаивая меня. – Главное, что теперь ты это видишь.
Я готова была сорваться на крик перемешанный со слезами. Громко, во весь голос. И мне было всё равно, если бы кто-то извне улышал это. Разве я имела право чувствовать это?
Я…
– Ты даже не преставляешь какое это счастье, держать тебя в своих руках, – его руки ещё крепче обняли меня. – Но сегодня, ты всё же заставила меня пожалеть об одной вещи, – Ян поцеловал меня в плечо, в то место, где заканчивался самый верхний шрам. – Мне жаль, что не я подарил тебе это.
Глава 12: Огонь, лёд и роза
– Куда мы идём? – спросила я, цепляясь за его шею. Мгновение назад, Ян взял меня на руки как пушинку и быстрым шагом вышел из фотостудии.
– Ты хотела сказать, куда я тебя несу? – парировал он. – Несколько часов назад я едва смог сдержать себя, и сдерживал всё это время, если ты обратила внимание, – его бровь выгнулась, глаза сверкнули, а губы растянулись в хищной ухмылке, обнажая ровные зубы.
– Не понимаю о чём ты, – покраснела я, но меня это скорее удивило, учитывая то, что на мне всё так же были надеты только брюки.
Между моим телом и этим мужчиной не осталось практически никаких секретов. Собственно, как и между моей душой.
Он видит меня. Чувствует. Знает, на какие точки нужно надавить, чтобы узнать меня.
А он?
Он сплошная загадка…
– Почему ты так любишь фотографию? – я заглянула в его глаза, но теперь он смотрел прямо перед собой, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Мужчина сохранял молчание, проверяя моё терпение на прочность.