– Ох, крошка Ава, – Ян покачал головой, не переставая улыбаться.
Он встал, неслышно зашел мне за спину, сильные пальцы сжали плечи. Солнце начало неспешно уходить из гостиной, оставляя её и меня в руках полумрака. Сколько сейчас времени? Утро, или уже давно за полдень? Развернуться и посмотреть на часы я не рискнула, только отметила их отсутствующий раздражающий звук. Его руки переместились на спину, прощупывая очертания шрамов сквозь тонкую ткань рубашки.
– Не боишься…
– Ты не чудовище.
– Ни капли страха?
– Я тебе верю.
Я чувствовала, как надо мной вновь нависло плотное черное облако, готовое в любую секунду накрыть с головой, задушить, облепить и попробовать сделать больно. Внутренний голос замер в ожидании.
– "И снова можно быть собой…" – он произнёс эту фразу нараспев, будто цитировал какой-то роман.
Я поняла, что сейчас мне необходимо собрать все свои силы.
Правая рука до боли сжала плечо.
– Я способен на многое.
Холодный повторил эти слова не для меня.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Громкий треск дал мне понять, что в стену врезался деревянный стул. Он схватил меня за шею и швырнул на стол, пригвоздив к холодной и жёсткой поверхности другой рукой. В следующую секунду, он навалился на меня и зарычал как дикий зверь, срывая собственную одежду с моего тела.
Я хотела закричать, попытаться оттолкнуть его, вывернуться и спрятаться, убежать от этого ужаса, дрожа от страха и задыхаясь от слёз. Хотела попросить не делать этого, воззвать к чему-то человеческому, молить о милосердии. Но вместо крика о помощи в горле встал ком, тело задеревенело и замерло, полностью подчиняясь его манипуляциям. Глаза, сухие от слёз, закрылись сами собой, веки плотно сжались. Я знала, что это не может продолжаться бесконечно, рано или поздно это должно было закончиться. В голове вспыхнула одна картинка – небольшое углубление в стене, укрытое мраком и бутафорией, сокровищница, в которой хранятся потёртые свёртки из плотной бумаги.
– "И снова можно быть собой…" – прорычал жуткий голос.
Змей обвился своим телом вокруг ворона и зашипел в предвкушении триумфа.
***
Линия моря практически слилась с горизонтом и, от этого казалось, что от кромки берега сразу начинается небо. Можно было уловить эту тонкую границу, только лишь когда порывы ветра заставляли водную гладь волноваться и собираться в шапки с белыми гребешками. Я облизнула разбитую губу, смакуя ржавый вкус крови. Обнаженное тело тихонько ныло, резкие уколы боли возникали при каждом неосторожном движении.
Он тяжело дышал где-то позади.
– Там очень красиво, – я поджала ноги и поморщившись, обхватила колени руками. Больно. – Ты гулял там когда-нибудь?
– Что?…
– Свежий морской воздух, ветер в кронах деревьев, – я сглотнула, всё ещё ощущая его руку на горле. – Надо же, листья ещё не успели облететь до конца.
– Ава.
– Сфотографируй меня, – произнесла я, прижимаясь к холодному стеклу, даже не обернувшись.
Я знала, что он смотрит, что он потерял на время равновесие, что сейчас его терзали противоречивые чувства.
– Зачем ты говоришь это, – я буквально ощутила его неуверенность. Протянешь руку, и её можно будет нащупать.
– Я хочу, чтобы ты подарил мне еще один подарок.
– Я не хочу фотографировать тебя сейчас, – послышался шум, он подошел и опустился рядом.
– Неужели? – я посмотрела на него. Его вид вызвал у меня улыбку.
Этот вопрос полностью сбил Холодного с толку: полчаса назад он рычал как дикий зверь, демонстрировал свою силу и упивался моей беспомощностью, рисуя свои жуткие фантазии прямо на моём теле. А сейчас он притих, выуживая из собственного сознания ответы на незаданные вопросы. Он снова говорил сам с собой.
– Не здесь, не так, – я сменила улыбку, делая её мягкой и податливой. – Смотри как там красиво, – я погладила его по щеке. – Там так тихо и спокойно. Отведи меня туда. Пожалуйста.
Ян перевел взгляд на горизонт. Он несколько раз моргнул, одновременно прижимаясь к стеклу.
– Туда? – в голосе отчетливо присутствовали отголоски страха.
– Мы пойдём туда вместе. Никто не увидит нас.
Птица вновь запела.
Ворон закружился, отчаянно взмывая всё выше, сильно взмахивал крыльями, цепляясь за воздух и небо. Но пела она не песню страха и мольбы о помощи. Она пела о силе и красоте, о свободе. Змей сопротивлялся всё меньше и меньше, распускал свои кольца, теряя хватку. Несколько блестящих чешуек завертелись, образуя неоновый водоворот, и упали вниз.
Ветка дерева качнулась, серая птица взмахнула крылом и упорхнула в сторону горизонта. Ян смотрел ей вслед.