– Это может быть опасно?
Я придвинулась ближе и положила голову на его плечо. Он вздрогнул.
– Нас никто не увидит, мы будем одни, – низ живота пронзило яркой вспышкой боли. – Мы будем одни.
Глава 19: Сотни красных нитей
Ноябрьская осень пахла восхитительно: свежий, слегка морозный воздух сразу заставил щёки залиться румянцем; закатное солнце припекало опавшую листву, придавая листьям особенный, тыквенный аромат; конфетная лавка, на витриной которой крутилась ярко-розовая карамель, вмешивала в осеннюю гамму сахарно-ванильные нотки. Я вдохнула полной грудью, впервые за много лет чувствуя себя частью этого оживленного мира.
Ян настороженно вглядывался в улицу.
– Перестань, – я ещё крепче сжала его ладонь, полностью давая понять, что не собиралась отходить от него ни на шаг. – Такой чудесный вечер, не будем терять времени.
После того как за нами закрылась дверь, я ещё несколько минут не могла поверить что сейчас окажусь здесь, буду дышать, видеть и смогу размять ноги.
– Идём, – для пущей уверенности я улыбнулась, игнорируя боль от разбитой губы, и потянула его за собой.
Ещё чуть чуть…
– Прости, – прохрипел он тихо. – Мне жаль, что всё так получилось.
– Я знаю, – глаза начали слезиться от переизбытка холода и свежего воздуха.
– Ты самое дорогое, что сейчас есть у меня, – он решил продолжить.
– Я никуда не ухожу, – предательский ком вновь подкатил к горлу, пришлось сделать вид что я кашляю.
– Ты такая красивая.
Ян остановился, развернул меня к себе и обхватил ладонями лицо.
Если бы сейчас мимо нас гуляли прохожие, я уверена, что каждый из них подумал бы что мы – самая настоящая влюблённая парочка, которая просто не может сдержать своих ярких, сверкающих как звезды на ночном небосклоне, чувств. Настоящая романтика, не подвергающаяся сомнениям.
– Ты даже не представляешь, насколько ты сейчас красива. Моя муза.
Он впился в мои губы, несдержанным, но очень нежным поцелуем. Я поборола секундное желание оттолкнуть его, вместо этого обнаружив вспыхнувший букет противоречивых ощущений. Я одновременно упивалась нежностью и обрушившейся на меня страстью, и испытывала отвращение на физическом уровне, перемешанное с болью от недавнего надругательства.
Неужели я готова это сделать? Неужели я смогу?
Порыв холодного ветра привёл меня в чувство.
– Идём, – повторила я, сдерживая наконец подступившие слёзы. – Скоро совсем стемнеет.
***
Одинокий берег встретил нас гулкой тишиной, иногда нарушаемой шумом воды, шелестом оставшейся на деревьях жёлто-красной листвы, и шорохами песка и мелких камней под ногами.
Недалеко от нас я заметила возвышающийся волнорез из чёрного камня, к которому вела извилистая, сильно заросшая тропинка.
– Ну, – хрипло протянул он. – Раз уж ты сама захотела этого, снова сама попросила меня, подала голос, – тонкий ремешок от крепления фотокамеры блеснул раздражающей вспышкой. – Раздевайся.
Ян перегородил мне путь, встав между мной и проходом назад, к улице и людям. Берег отделился от шумного города стеной деревьев.
Я инстинктивно сделала шаг назад.
– Ты сама хотела сделать несколько фотографий, – он рассмеялся и взял в руки камеру. – Я не собираюсь ничего делать.
Эта насмешка уколола куда нужно. Тело всё ещё ныло и болело, и его односложный приказ смог напугать меня, выбить почву из под ног. Он бы смог напугать кого угодно.
Чтобы не терять времени, я с готовностью сбросила пальто на землю и распустила волосы, оставшись в тонком платье на пуговицах. Через несколько секунд я перестала чувствовать пальцы на руках.
Холодный начал фотографировать, рассматривая меня через объектив.
Шаг назад, к воде. Ещё один. Шум воды подбадривал своим низким шипением.
– Смотри под ноги, – пробормотал Ян, присаживаясь напротив меня.
Я обернулась к заливу: темно-синие волны заманивали всё ближе.
– Это только ради тебя, крошка Ава, – из его рта вырвался клубок пара. – Я фотографирую только в своей студии.
– Муза может попросить своего художника пойти на уступки? – ещё один крохотный шаг назад.
Его красивое лицо снова исказила та самая улыбка. Теперь, оказавшись отрезанным от возможных свидетелей стеной из деревьев, оказавшись на безлюдной и дикой части пляжа, он снова вернул свою уверенность, расслабился и чувствовал себя хозяином положения.
Он снова был Люцифером.
– Может попросить, – последнее слово он протянул, пробуя его на вкус. – Я щедрый человек.
До волнореза оставалось каких-то пару метров.