— Доброе утро, Давид, заходи, — поприветствовал обычного своего утреннего гостя Иван Павлович.
— Опасная ситуация, Ваня, — шепнул Давид Маркович, поднимая глаза к табличке.
Иван Павлович вышел, развернулся, посмотрел.
— Грёбаный ЦПС, — выругался он.
— Думаешь, такая нелепая провокация? — спросил Давид Маркович.
— Ну а кто ещё? Менты не меняются. Вчера же заходил, ты сам видел. Смотрел кругом. Я ж продлавка. Под особым надзором. Не было печали. Конец квартала, июнь, им показатели нужны.
Иван Павлович до бэкграунда был крупным полицейским начальником и знал, что говорил.
— Оперуполномоченный отдела ЦПС кластера «Северо-Восток 2000 плюс» Тарасевич, — мягко улыбаясь, скороговоркой, но разборчиво представился накануне Ивану Павловичу невысокий, рано начавший лысеть молодой человек с рассеянным взглядом.
Лавку пора было закрывать, вечерело, и Давид Маркович зашёл к Ивану Павловичу, как он часто делал по дороге домой, без нужды — выпить чаю и поговорить ни о чём.
Сейчас он стоял у двери и смотрел на посетителя.
— Что за ЦПС? – очень серьёзно переспросил Иван Павлович.
— Центр противодействия содомитам, – так же мягко ответил оперуполномоченный.
— Чем я могу вам помочь?
— Я, собственно, познакомиться. Объект у вас поднадзорный, государственная продуктовая лавка.
— Так нас по этой части Центр противодействия чуждым ценностям надзирает.
— ЦПЧЦ эффективно продолжает функционирование. ЦПС выделен из него ввиду особой важности данного направления деятельности, — официально и неожиданно строго ответил оперуполномоченный.
— Коллектив вверенного мне учреждения продуктовой торговли неукоснительно соблюдает руководящие указания Центрального конвенциального совета, — в тон ему ответил Иван Павлович.
Видно было, что тон этот ему знаком и привычен.
— Табличка у вас, смотрю, имеется, образцу соответствует, — похвалил Тарасевич, уходя, Ивана Павловича.
Давид Маркович смотрел на друга удивлённо. Тот никуда не торопился.
— В ментовке ничего никогда не меняется, друг мой, — улыбаясь, повторил Иван Павлович, — до 10 у них совещание. Потом соберутся. Ехать им до нас 15 минут. У меня ещё почти полтора часа. Иди к себе. Я за краской.
И пошёл в подсобку.
Давид Маркович достал пачку сигарет, вытянул одну и закурил.
Спокойствие Ивана Павловича его восхищало. За отсутствие таблички на продлавке могли отправить на месяц в лесхозпром, корчевать пни за дорогими китайскими братьями-лесорубами. А за такую табличку — «СОДОМИТАМ ВХОД», легко сложилось бы и уголовное дело за пропаганду чуждых ценностей. А это — повышение уровня бэкграунда. И снова мерзлота.
Тарасевичу нужны были дела, он их искал и готов был шить — закрашенная ночью табличка говорила о многом. Это было плохо.
Но сегодня у него не получилось. И это было хорошо.
Иван Павлович вышел и стал аккуратно выводить на табличке слово «ВОСПРЕЩЁН».
С минуту Давид Маркович разглядывал иероглифы на упаковке сигарет, прочесть не смог, сплюнул и пошёл в свою контору. Служил он редактором в местной газете «Свет Конвенции».
— «Свет Конвенции» скажи, да всю правду доложи, — шутил над ним Иван Павлович.
Контора была недалеко, скоро Давид Маркович уже сидел в своём кабинете и писал очередной очерк об успехах хлеборобов. «Несмотря не неблагоприятные условия погоды хлеборобы обеспечивают...» Слова застревали и не хотели ложиться на бумагу.
Редактор отбросил ручку. По улице проехал полицейский внедорожник.
Иван Павлович наверняка уже закончил восстанавливать табличку. Давид Маркович не переживал.
Он вышел на крыльцо, закурил и посмотрел в сторону продлавки. Полицейская машина чуть замедлила ход возле неё и проехала дальше.
— Ну какой же всё-таки характер у него, — вполголоса проговорил Давид Маркович, аккуратно забросил окурок в урну и вернулся в контору.
Сел за стол. Текст не шёл. Вспоминать про времена, когда текст для вальяжных ведущих «средства радиопрограммирования» летел у него в любое время суток и в любом состоянии, не хотелось. От этих воспоминаний очерки о хлеборобах переставали даваться вообще. Гнать их надо, эти воспоминания, это Давид Маркович решил для себя давно.
Но работать всё равно не хотелось. Было душно.
Хотелось к Ивану, в подсобку, холодного пива и вытянуть ноги на топчане.
Редактор «Света Конвенции» встал и подошёл к окну. Постоял и собрался уже садиться за текст, работу надо было завершить.