Где-то в глубине горы послышалось низкое приглушенное ворчание.
И пронзительный крик его отца.
Глава 3
Арлин настолько устала от перелета, хотя и продремала добрую половину пути от Парижа, что в лимузине по дороге из аэропорта домой отключилась. Джеймсу пришлось осторожно разбудить ее. Когда они подъехали к подъезду, водитель несколько раз повторил ее имя в интерком, прежде чем она сообщила, что проснулась.
Как всегда, Стивена дома не оказалось – он работал даже по субботам, – и Арлин вошла в пустые, безмолвные апартаменты. Может быть, это и к лучшему. Сама мысль о встрече с мужем и о необходимости обсудить с ним детали поездки – а необходимость эта тут же возникнет – заставляла ее вспомнить, как она устала. Джеймс оставил багаж в прихожей, как ему и было сказано, так что Арлин заперла за ним дверь и постояла какое-то время, медленно приходя в себя. Ей надо выпить, пришла она к выводу и, оставив багаж полу в прихожей, пошла к бару и налила себе джина. Через несколько минут позвонил Стивен и пообещал быть к обеду. Она хорошо знала, что его «к обеду» может означать любое время между шестью и девятью вечера. Вдруг у него есть любовница? – лениво подумала Арлин. А ей-то какое дело? – была ее следующая мысль.
Распаковывать чемоданы не хотелось, но пришлось. Если б она послушала Стивена, таких проблем у нее не было бы. За нее это сделал бы слуга или горничная. Но сама мысль о прислуге, которая бы постоянно жила с ними, раздражала Арлин. У большинства ее знакомых такая прислуга была, и все говорили, что у них появилось намного больше времени, чтобы заниматься тем, что им интересно. Но это – ее дом, и мысль о необходимости делить его с чужими людьми выбивала Арлин из колеи.
Закончив разбирать чемоданы, она выпила еще.
День плавно перешел в вечер, а вечер – в ночь. Арлин стояла около восточного окна пентхауса и смотрела на подсвеченные силуэты зданий Нью-Йорка, напоминавшие прямоугольные рождественские ели, и на поток машин на Парк-авеню, которые походили на муравьев с фонариками, двигавшихся между деревьями.
Дальше от Марфы забраться было почти невозможно.
Последнее время она много думала об этом, сравнивая то, кем она была и кем стала. Арлин не понимала, почему ей приходят в голову такие мысли. Надо будет обсудить это с Анной во время их следующей встречи. Психоаналитик всегда говорила, что Арлин слишком далека от своего прошлого, что она живет только настоящим, как будто ее жизнь началась в тот момент, когда она встретила Стивена. На самом деле расстояние, которое она преодолела – в социальном, экономическом и эмоциональном плане, – было для нее, наверное, самым важным, было тем, что делало ее личностью. Ее бабушка сыграла крохотную роль в «Гиганте» [20] – она была одной из статисток в сцене с барбекю, там, где приветствовали появление Элизабет Тейлор в Техасе. Для местечка под названием Марфа в этом не было ничего выдающегося – в фильме снялась половина населения городка, – но многие годы ее семья жила, осененная соприкосновением с великим искусством и славой, и сегодня она существовала с таким же поверхностным самоощущением, и ее жизнь теперь определялась ее отношениями со Стивеном.
Стивен.
Последнее время он ведет себя очень странно, и, возможно, именно поэтому, подумала Арлин, она и размышляет о жизни, вспоминая свое прошлое и думая о будущем. Даже перед ее поездкой Стивен вел себя так, что это можно было охарактеризовать только одним словом – подозрительно. И подозрительно не в обычном понимании этого слова, а очень странно. Скорее даже пугающе. Не так, как вел бы себя человек, изменивший жене, а скорее как человек, совершивший… убийство.
Эта мысль, не произнесенная вслух, но мелькнувшая в голове Арлин, принесла ей облегчение и ослабила эмоциональное напряжение.
Убийство.
Она не знала, откуда взялась эта мысль и почему она показалась ей такой верной, но то, что Арлин смогла точно обозначить свое подозрение, пусть даже и такое страшное, создало впечатление, что происходящее вокруг более управляемо, и она почувствовала почти облегчение.