Война, как гром среди ясного неба, всех нас застала врасплох. На городской площади столпившиеся люди слушали сообщения Москвы у прикрепленного к столбу громкоговорителя. По ночам была слышна канонада. Эта немецкая авиация бомбила Севастополь. Была объявлена всеобщая мобилизация. Отца призвали в первые дни войны. Мы с беременной матерью провожали его летним тревожным вечером на фронт. В полной маскировочной темноте новобранцев погрузили в «теплушки» (так назывались переоборудованные для перевозки людей товарные вагоны) и повезли, а где-то через день, под Джанкоем эшелон разбомбила авиация. Очень много людей погибло. Отец получил жуткую контузию и после непродолжительного лечения его возвратили домой. А здесь его ожидала прибавка в семье — еще один родившийся сын.
За день до прихода немцев в город, его покинула местная власть. Начались беспорядки, грабежи и стрельба. Немцы вошли в город ночью при полном безмолвии населения. По брусчатой мостовой, центральной улицы Бахчисарая, шли колонны солдат и техники. Утром горожанам по громкоговорителям, установленных на машинах, объявили, что они должны соблюдать установленный комендатурой «орднунг» — порядок. За нарушение расстрел. Расправы начались незамедлительно. Я видел издали в центре города повешенных людей — то ли активистов, то ли партизан, но близко подойти мне не позволяла младшая сестра матери — тетя Маруся, которая взяла меня под свою опеку — мать была занята грудным младенцем и контуженным отцом. Но ее кураторство надо мной было внезапно прекращено: она через несколько дней попала в облаву, устроенную немцами в центре города, и в отместку за нескольких убитых партизанами немецких солдат, была задушена с другими пойманными в «душегубке» — так в народе назывались карательные спецмашины.
У матери была еще старшая сестра — Евдокия Ивановна. Жила с мужем и двумя сыновьями тоже в Бахчисарае. Мы часто приходили ним в гости и я играл со своими двоюродными братьями. Когда началась война, они уехали из Бахчисарая и пути наши разошлись. А нам тоже пришлось уезжать, но не по своей воле, а по принуждению.
С родителями, 1939г.
Отец
О нем надо рассказать особо. Звали его Трофим Васильевич. Родился в 1912 году в селе Коробкино, Курской области. После тяжелой контузии под Джанкоем он потерял речь и слух. Стал фактически глухонемым. А был он человеком недюжинной физической силы. Помню, еще до начала войны, пятилетним ребенком мать отсылала меня к нему на работу с туеском, в котором был уложен нехитрый его обед. Я подолгу мог смотреть как отец с напарником «распускали» по длине огромные бревна на доски. Раньше пилорам не было и доски получали вручную. Бревно укладывалось на высокие козлы, закреплялось, затем пилилось длиннющей пилой с двумя ручками по концам двумя рабочими. Один стоял на козлах вверху, а другой внизу. Сейчас я могу представить какой это был тяжелый труд, а тогда мне нравилось смотреть как опилки словно снежинки кружились вокруг этих козел и падая на землю, образовывали мягкие пушистые горки.
После оккупации Крыма немцами, несмотря на то, что мы с соседями татарами жили дружно, их политическое руководство начало очень настойчиво предлагать русским выезд в другие оккупированные районы. Мы уехали на Украину в село Троицкое, Мелитопольского района к родителям матери. Всю оккупацию отец проработал в сельской кузнице подручным кузнеца — молотобойцем. Деревня без кузницы — что птица без крыльев. Кузница в нашей деревне была одна на три других небольших деревеньки.
Кузнец в деревне лицо уважаемое и неприкосновенное. Ни немцы, ни полицаи кузнецов не притесняли. Я очень часто приходил в кузню и наблюдал как отец тяжелым молотом бил по раскаленной заготовке в то место, куда указывал кузнец своим маленьким молоточком. Готовые топоры, лопаты, подковы опускали в чан с водой. Эту процедуру я особенно любил смотреть. Еще мне нравилось смотреть, как отец подковывал коней. Немцы часто заставляли кузнецов подковывать своих лошадей. Большинство лошадей стояли смирно, когда им отрывали старые изношенные подковы и прибивали новые, но были лошади и очень нервные. Чтобы их подковать нужна была большая сноровка и сила.