Они хотели узнать, кто виновен в этом беспределе.
Грим устремился к перекрестку и неожиданно увидел Марти Келлера, который бежал ему навстречу. Марти подлетел к Роберту Гриму и едва не сшиб его с ног. Парень тяжело дышал, его глаза, обведенные фиолетовыми кругами, практически выскакивали из орбит, на верхней губе запеклась кровь.
– Мы должны что-то сделать! – заорал Марти.
– А что здесь вообще творится? – в свою очередь гаркнул Грим.
– Бунтуют повсюду. Разнесли супермаркет, как стая диких кабанов. Кто-то бросил в витрину стул, из хозяйственного магазина Джима, а потом они все вынесли! – затараторил Марти. – Люди запасаются едой – боятся, что помощь не придет. Но ведь нас спасут, да, Роберт? Нам помогут, да?
Коллапс уже наступил, подумал Грим. Немного же надо людям, чтобы окончательно свихнуться!
Всего лишь одна ночь наедине с ведьмой – и дело в шляпе.
Марти всхлипнул и вцепился Гриму в рукав.
– Послушай, Роберт! Кое-кто из горожан жег костры возле северной и южной границ, у шоссе двести девяносто три, чтобы привлечь внимание, но у них ничего не получилось! В компаниях, поставляющих электроэнергию, обязаны знать, что еще вчера в городе произошла авария! А как насчет родственников? Они тоже должны были поднять тревогу, сейчас-то, в канун Рождества. Но почему никого нет? В смысле, почему нас кинули?
– Понятия не имею, Марти, – пробормотал Грим. – Ты-то в порядке? Паршиво выглядишь.
– Я не слишком хорошо себя чувствую. Похоже, лихорадит.
– Где Мэзерс, чтоб его?
– А ты не в курсе?
– А что еще стряслось?
– Мэзерс покончил с собой.
В любых других обстоятельствах Грим затрубил бы в рог и совершил торжественное шествие через горы и долины, дабы разнести благую весть о смерти Мэзерса, но сейчас его охватили другие мысли.
Похоже, Блэк Спринг действительно превратится в пекло, раз уж старый хорек улизнул от них.
Глава Совета, по крайней мере, мог усмирить горожан.
Сейчас то же самое пытался сделать священник, который топтался на мощеной площади перед церковью. К сожалению, гул толпы заглушал его слабый голос.
Когда Грим поднялся на церковные ступени, чтобы сменить священника, тот посмотрел на него с благодарностью.
– Эй, люди! Прошу вас! – крикнул Грим. – Успокойтесь!
– Заткнись, Грим! – огрызнулся кто-то в толпе, не переставая плакать, что весьма озадачило Грима. – Ее глаза открыты! От твоих речей нет никакого прока!
Горожане согласно закивали головами, и в мгновение ока толпа превратилась в сплошную массу разъяренных лиц и поднятых вверх кулаков. Они не выкрикивали лозунги, в общем гвалте оказалось сложно распознать отдельные реплики, но интонация была очевидна. Гнев и возмущение. Воцерковленные, неверующие и просто отчаявшиеся люди объединили силы – и теперь они засыпали друг друга вопросами.
– Где она?
– Что она собирается делать?
– Что с нами будет?
– Мы американцы! Мы имеем право знать!
– Почему никто не пришел к нам на помощь?
– Неужто Мэзерс струсил и наложил на себя руки?
– А что с нашими родными, которые были вне города? Где они?
Через некоторое время площадь стала слишком тесна для этого сонма заблудших душ. Обитатели Блэк Спринг принялись толкаться, пихаться и протискиваться вперед или назад, будто желая оказаться рядом со своими соседями. Потом, объединившись, они снова пытались вернуться на прежние места. В толчее некоторые теряли равновесие и падали, многие затевали драки.
Грим увидел, как молодую женщину сшибли на мостовую и какой-то толстяк сразу наступил ей ботинком на лицо, сломав ей челюсть.
Они спятили, подумал Грим, а самое худшее – впереди.
А ведь еще вчера они были самыми обычными, ничем не примечательными людьми – мягкими в обхождении американцами двадцать первого века.
– Жертвоприношение! – рявкнул Джон Бланшар с воодушевлением умалишенного. – Мы должны принести кровавую жертву! Пусть пострадает тот, кто обрек нас на это! Привести его сюда! Побить его камнями!
Толпа ликующе взревела.
– Угомонитесь! – закричал Грим, но лишь несколько человек обернулось, услышав его возглас. – Мы делаем все, что в наших силах, и стараемся контролировать ситуацию! Нам нельзя потерять человеческое достоинство! Связь не работает, и мы намерены сообщать обо всех изменениях прямо здесь на площади, каждые три часа… эй, вы!..
– Скажи нам правду! – завопил кто-то. – Кто открыл ей глаза?