Просто мать, гуляющая с дочерью и сыном, и вовсе не ведьма, ненавидящая всех и каждого.
Это настолько противоречило тому образу Катерины, который запечатлелся в их памяти, что людям вдруг стало очень неловко.
«Не может быть!» – подумали горожане.
Она не была мерзостью в глазах Божиих – это они превратили ее в мерзостную ведьму.
Между тем Катерина вышла на площадь. Дети по обе стороны от нее вертели головами и таращились на толпу.
Но до счастливого финала было еще далеко. Идиллии и всеобщего примирения и не предвиделось. Катерина поглядела на огорошенных обитателей Блэк Спринг и останки Джейдона Хольста, и ее глаза наполнились скорбью.
Откуда нам было знать, подумал Грим.
Толпа отшатнулась от Катерины. Кто-то попытался сбежать, но многие понимали, что это бесполезно. И, будто по наитию, все рухнули на колени. Они бросились к ногам ведьмы, вверяя себя ее милости. Они плакали и просили ее о пощаде. Они уповали, что она будет благосклонна к ним и простит их.
– Нам жаль, Катерина!
– Мы принимаем тебя, Катерина!
– Пощади нас, Катерина…
Но они обагрили свои руки кровью, и вскоре должна была пролиться новая кровь.
Краем глаза Роберт Грим заметил, что Марти Келлер приготовился к решительным действиям. Похоже, сейчас только от него зависела судьба Блэк Спринг.
Марти двинулся к ведьме сквозь коленопреклоненную толпу. Пистолет подрагивал в его трясущихся пальцах.
Грим попытался встать и крикнуть ему, чтобы он остановился, но споткнулся и упал на ступени. У него вышибло воздух из легких.
Спустя секунду он все-таки сумел окликнуть Марти… но опоздал.
Марти уже выстрелил. Надо сказать, что парень был специалистом по системам передачи информации, а не снайпером.
Никогда в жизни он не находился в таком напряжении, как в тот момент, когда спустил курок. Пуля попала маленькому Джоуи Хоффману в шею, и мальчик стал падать навзничь.
Струя крови брызнула вверх, заливая платье Катерины. Та наклонилась, попытавшись на лету поймать ребенка, но Джоуи умер прежде, чем ударился о камни, которыми была вымощена площадь.
Наоми заверещала и затопала ножками, обнимая ведьму за талию.
Следующая пуля, которая, по мнению Марти, должна была раз и навсегда уничтожить проклятие Катерины, расколола череп девчушки на куски.
Катерина ахнула, потеряв и второго ребенка. Она стояла, пошатываясь, будто в пляске смерти, между двумя худенькими телами.
Что за чушь, подумал Грим, зачем Марти это устроил?
А ведьма вперила свой взор в Марти.
Парень издал истошный вопль. Хотел убежать, но ноги не слушались. Ведьма подошла к нему, ссутулившаяся, спокойная, не давая ему отвести взгляд. На ее лице были презрение, горе и безжалостное желание мести.
Она положила руки на плечи Марти. Более десяти секунд она смотрела на новоиспеченного палача.
Толпа попятилась, а Катерина кашлянула ему в лицо.
Марти сделал один шаг назад и повернулся к горожанам. Его щеки пылали, на лбу выступил пот. Вдруг парень судорожно дернулся, и из его носа хлынула кровь.
Парень зашелся в приступе кашля, и на его губах выступила пена.
– Помогите… – запинаясь, выдавил он, но сограждане отпрянули еще дальше, страшась заразиться тем, что поглощало его.
Марти рухнул на колени. На его шее появились темные язвы, превратившиеся в бесцветные струпья. У него перехватило дыхание, но он продолжал кашлять, выплевывая из горла частицы легких.
Спустя несколько секунд Марти забился в припадке. Вены под кожей налились кровью и начали лопаться, его лицо с разинутым ртом посерело и словно подернулось пеплом.
Смерть овладевала им, и он глядел на людей невидящим, но обвиняющим взглядом.
В толпе находился доктор Уолт Стэнтон.
– Оспа, – произнес он.
Катерина опустилась на колени и ударила кулаками по камням городской площади.
В этот миг земля, на которой был основан Блэк Спринг, содрогнулась.
Грим понял, что сегодня воздаяния не будет. Кончено. О милосердии можно забыть. Впереди их ждет суровая кара. И поделом им.
Они сами призвали беду на свои головы – хотя именно они оказались банальным воплощением зла. Они породили мрак, воплотившийся в Катерине, и позволили тьме и року в своих душах одержать верх. Они наказывали невиновных и наслаждались чувством собственной праведности. Катерина предоставила им выбор. Они сделали его, не подумав.
Люди бросились врассыпную в тщетной попытке скрыться от злого глаза Катерины.
Понимание собственной греховности породило в них первобытный ужас, сравнимый лишь с тем, что испытывает младенец, который только что появился на свет из материнской утробы. Первая в жизни утрата, первое – и необратимое – изгнание из мирной обители, первое чувство тоски и желание держаться за то, чего уже не вернешь.