– Мне плевать, что Грим заставил вас делать! Сейчас ты будешь слушать свою мать!
– Угу.
Джейдон еще колебался, но уже пришел в себя, и на его лице появилась наглая ухмылка, которую Гризельда ненавидела.
– Совет сказал…
– Совет здесь ни при чем! – бросила она. – Дело во мне и в тебе, понял?
Нервно оглядевшись, она заговорила тише:
– А если когда-нибудь ее глаза откроются, Джейдон? Что тогда произойдет? Неужели ты думаешь, что она пощадит тебя, если ты над ней насмехался? Ты хоть понимаешь, во что ты нас втянул?
К ее полнейшему разочарованию, Джейдон снисходительно рассмеялся.
– Мне бы твои проблемы, мам.
Он уже собирался уйти, но Гризельда схватила сына за ворот футболки. Он опять дернулся в сторону буфета.
– Стойте, мистер!
– Не смей меня трогать, – отрезал Джейдон, вскинув руки и вырвавшись.
– Ты знаешь, что случилось с твоим отцом! Ты хочешь окончить свои дни так же?
Удар попал в цель. Лицо Джейдона окаменело, и сын с отвращением посмотрел на нее.
Сколько бы муж ни бил Джейдона, тот бы ради родного отца и в ад спустился.
Будь я проклята, если понимаю, чем он заслужил подобное уважение, подумала Гризельда.
И хотя Джейдону стукнуло девятнадцать, а его отец давным-давно умер, эти чувства никуда не исчезли.
– Я старалась ради нас обоих, а ты так напортачил!
В глазах Джейдона полыхнула неприкрытая ненависть: она была отчетливой, будто масляное пятно на поверхности воды.
– Я знаю, что мы можем погибнуть из-за ведьмы, – буркнул он.
Он крутанулся на месте, чтобы уйти, но Гризельда вцепилась в его плечо.
– А вот и нет! – воскликнула она. – Я позаботилась обо всем. Я…
– Отвали, сучка! – крикнул он.
БАХ!
Она даже понять не успела, что ударила его наотмашь. А спустя мгновение ее голова вспыхнула болью, и она упала навзничь, на линолеум. Она ощутила пульс в нижней губе и металлический привкус крови во рту. Что произошло?
Джейдон возвышался над ней, застыв на пороге, сжав кулаки и приоткрыв рот.
– Не трогай меня, – тихо произнес он. Приложил ладонь к челюсти и слегка нажал. – Ты ничем не лучше его.
И он убежал, что ранило ее куда сильнее, чем его брань.
Гризельда села, привалившись к стене. А ведь она кое-что увидела в его глазах! Сквозь боль и злобу в них словно проглядывали детские качели. Когда-то в прошлом, в другой жизни, она качала Джейдона на качелях, и они оба весело смеялись.
Потом Гризельда стиснула зубы, привычно взяла себя в руки и потащилась в лес.
Сейчас она чувствовала слабость, ее подташнивало. В собравшейся в русле ручья дождевой воде Гризельда увидела свое отражение. Она не узнала себя. Обвисшие щеки, восковая кожа, мешки под глазами, опухшие, потрескавшиеся губы.
Женщина с зашитыми глазами не шевелилась.
Подношение лежало у ее ног, нетронутое.
– Катерина, ответь, что мне делать. Скажи, дай знак! Я прошу тебя, Катерина! Я умоляю тебя! Я всегда была добра к тебе. Пощади нас, когда настанет твой день. Позволь нам остаться во здравии. Позволь нам не испытать болезни, освободиться от грехов, не убояться глаза твоего. Ведь он не настолько злой, как они говорят, правда?
Гризельда машинально наклонила картонную тарелку, выливая из нее воду. Ткнула пальцем в паштет, подцепила и, не думая, сунула в рот.
– Разве я мало наказана? Посмотри на меня! Я выгляжу лет на десять старше! Я почти старуха: артрит меня замучил, не говоря уже о шрамах на моем теле. Но ты не виновата, Катерина, просто все в Блэк Спринг упирается только в тебя.
Неподвижная богиня возвышалась над ней. Гризельда снова подцепила паштета и медленно слизнула.
– Ты забрала моего мужа. Спасибо тебе! Я благодарна, что ты помогла мне, Катерина. Мне было больно, но не из-за того, что он ушел, – я жалела о том, что ничего уже не вернешь назад. А жизнь продолжается, Катерина. Снова встаешь на ноги. Иногда можно терпеть, но тебя всегда что-то гложет. И отметина, которую я несу на себе, – она как оковы, что они на тебя возложили. Я знаю, Катерина, каково тебе. Поверь мне! А сейчас я прошу тебя лишь об одном. Не забирай ни моего мальчика, ни меня. Пожалуйста, Катерина!..
Не прекращая свои мольбы, Гризельда постепенно доела размокший паштет. Ей нравился не вкус мяса, а фактура, то, как он прилипает к нёбу, заставляя слова срываться с ее губ.
Она настолько погрузилась в свои причитания, что не увидела, как ведьма повернула к ней голову.
– Мне пора, – произнесла Гризельда. – Солнце скоро зайдет. Я бы осталась с тобой, но тогда меня будут искать…
В действительности Гризельда не хотела остаться наедине с ведьмой в темноте – да еще в глухом лесу.