«Что это со мной? — успела лениво подумать Мариша. — Кажется, Анька была права, мы здорово с ней сегодня вымотались».
Но больше Мариша уже ничего не успела подумать.
Мысли вдруг стали ленивыми, совершенно не хотели шевелиться, и Мариша провалилась в сон. Та же участь постигла и Аню, только несколькими секундами позже.
Как только молодой человек убедился, что девушки спят, он заботливо переложил их на диван, и вся его приветливость слетела с лица словно шелуха с луковицы. Он деловито вылил остатки вина в раковину, вымыл бутылку из-под вина и нож, которым резал торт. Затем натянул на руки тонкие резиновые перчатки, которые лежали у него в кармане, и двинулся в соседнюю комнату.
Глава 3
Мариша очнулась первой оттого, что ей в лицо светили яркие лучи солнца, а в уши нещадно бился телефонный звонок. Немного посидев, Мариша подумала, что никогда в жизни не чувствовала себя хуже. Даже после самой сильной попойки у нее не было ощущения, что ее голову, пока она была в беспамятстве, использовали в качестве церковного колокола или мяча для игры целой команды негров в баскетбол.
— Что со мной? — прошептала Мариша и досадливо поморщилась.
Слова отозвались в голове, и к горлу подкатила тошнота. Пошевелившись, Мариша обнаружила, что и с остальными частями тела дела обстоят не лучше.
— Аня! — слабым голосом позвала Мариша подругу. — Ты как?
И она дернула Аню за ногу.
— Отстань! — послышалось в ответ. — Я умираю.
— Я тоже, — посетовала Мариша. — А что было вчера?
— Мы пили вино, — сообщила ей Аня.
— Это я помню, — сказала Мариша. — Выпили по одному бокалу. А что было потом? Вроде бы я уснула.
Некоторое время Аня молчала.
— Я тоже уснула, — наконец ответила Аня, когда Мариша уже перестала надеяться на ответ.
Подруги посмотрели друг на друга и резко поднялись. Тела немедленно отреагировали однозначно отрицательно. Со стонами подруги сползли с дивана, и Аня побрела к телефону, продолжавшему звонить.
— Мама? — услышала Мариша слабый голос подруги. — Нет, ничего не случилось. Я спала. А ты давно звонишь? Да, все в порядке.
Вернувшись, Аня недоуменно посмотрела на Маришу.
— Звонила мама, сказала, что она звонит мне все утро. Уже начала волноваться.
— Пожалуй, волноваться стоит нам, — сказала Мариша. — Этот тип с вином, похоже, подсыпал в него какую-то дрянь, чтобы мы отрубились.
— Это был вор! — ужаснулась Аня.
— Похоже, — согласилась Мариша, и подруги кинулись обследовать квартиру на предмет пропаж.
— Ничего не понимаю, — сказала Аня, когда они через десять минут снова сошлись в гостиной возле своего любимого дивана. — Все деньги и драгоценности на месте. Техника тоже. Что же ему было нужно?
— Слушай, а ты не ощущаешь в себе какого-нибудь дискомфорта? — спросила у подруги Мариша. — Этот тип так вчера восхищался твоими достоинствами, что я подумала, а вдруг он тебя… Пока ты была без памяти…
Ну, того…
— Думаешь, он меня изнасиловал? — испугалась Аня.
— Я только предположила, — сказала Мариша.
Аня прислушалась к своим ощущениям.
— Вроде бы все в порядке, — сказала она. — Но все тело так ломит, что трудно сказать, отчего это. Во всяком случае, я ничего не помню.
— У меня где-то были таблетки от головной боли, — сказала Мариша. — Классная штука, сейчас выпьем парочку, и станет легче.
Мариша проковыляла в прихожую, где оставила свою сумку. А Аня осталась ее ждать на диване. Но вместо ожидаемого стакана воды и таблетки она дождалась лишь, что у нее перед носом потрясли сумкой. Сумкой трясла взволнованная и бледная Мариша.
— Что? — спросила у нее Аня. — Что еще случилось?
— Фотография пропала! — простонала Мариша.
— Нашла время думать о каких-то фотографиях! — возмутилась Аня. — Где таблетки, которые ты обещала?
Голова раскалывается.
— Да очнись ты! — затрясла ее Мариша. — Пропала фотография из бумаг. Из нашей шкатулки. Ну та самая, что с кладбища!
Теперь до Ани дошло, о какой фотографии твердит Мариша, и она очень удивилась.
— Ты уверена? — спросила она у подруги. — Может быть, ты ее просто потеряла?
— Как я могла ее потерять, если специально положила в потайное отделение в сумке и закрыла его на «молнию»? — возмутилась Мариша. — Ничего я не теряла.
Это вчерашний тип ее спер!
— Но зачем моему поклоннику чья-то чужая фотография к тому же почти столетней давности? — удивилась Аня.
— Да ты совсем плоха! — с жалостью посмотрев на подругу, сказала Мариша. — Никакой он не твой поклонник. Этот тип проник к тебе в квартиру, обыскал ее и спер фотографию из моей сумки. Наверное, это кто-то из той банды, которая отправила на тот свет Клыкова. Бумаг они не нашли, потому что мы их оставили у Таньки, а фотографию нашли. И теперь знают, что бумаги наверняка тоже находятся у нас. Ой, что же теперь будет!
Но долго гадать об этом подругам не пришлось. Снова раздался телефонный звонок.
— Иди, опять, наверное, твоя мама, — сказала Мариша.
Аня послушно направилась к телефону. Обратно она вернулась всего через полторы минуты, белее мела.
— Что случилось? — испугалась Мариша. — С мамой плохо? Или с теткой?
Аня покачала головой.
— Это не мама звонила, — наконец выдавила она из себя. — Звонил какой-то мужчина. Сказал, что если я не отдам им то, что вырыла из могилы, то они меня саму в землю зароют.
И подруги переглянулись, чувствуя, как по их спинам начинает ползти холодный озноб.
— Что будем делать? — минут через пять после тягостного молчания спросила у подруги Аня. — Этот человек не шутил. Он действительно способен нас убить. Уверена!
— А что, он так и сказал «нас»? — встревожилась Мариша.
— Вообще-то нет, — задумалась Аня. — Но раз ты была со мной, то тебя, наверное, тоже убьют как свидетельницу.
— Нет уж! — возмутилась Мариша. — Этого мы допустить никак не можем.
— Но что же делать? — чуть не плача, спросила у нее Аня. — Отдать им шкатулку с бумагами?
— А вот этого делать нельзя ни в коем случае! — возразила Мариша.
— Почему? — удивилась Аня. — Отдадим, и они от нас отстанут.
— Нельзя, потому что мы не знаем, что это за люди.
И надеяться на их порядочность нам никак нельзя. Похоже, что бумаги эти им очень нужны.
— Так и нужно им их отдать! — с досадой воскликнула Аня. — Почему ты противишься?
— Да пойми ты, эти бумаги, пока они у нас, служат своеобразным гарантом того, что мы с тобой точно будем живы, — объяснила ей Мариша. — Пока они у нас, те люди нас не тронут, потому что будут надеяться, что мы бумаги рано или поздно вернем. А если мы отдадим им шкатулку с бумагами, они решат, что надобность в нас с тобой отпала. И с них еще станется действительно отправить нас на тот свет, чтобы не проболтались. И судя по тому, как они лихо подослали к нам своего лазутчика, шутить они и в самом деле не намерены. Ведь если бы мы с тобой еще немного выпили бы этого вина, то все.
Могли и не проснуться.
— Кошмар! — пробормотала Аня. — Какое счастье, что мы оставили бумаги Таньке для перевода. Туда эти люди точно не доберутся.
— Как знать, — задумалась Мариша. — Хотя вроде бы ночью, когда мы удрали с кладбища, за нами никто не следил. Так что про Таньку они могут и не знать.
— А как же тогда они на нас вышли? — спросила Аня.
— Они вышли не на нас, — поправила ее Мариша. — А на тебя. Не пойму только как.
— Наверное, нашли мое яйцо, — уныло сказала Аня.
— Ну и что? — не поняла Мариша.
— А на яйце было написано мое имя, отчество и фамилия, — объяснила Аня.
От неожиданности Мариша потеряла дар речи.
— Зачем? — просипела Мариша, снова обретя голос. — Зачем ты написала фамилию?
— Не знаю, — пожала плечами Аня. — В книжке было сказано написать свое имя и имя любимого, которого хочешь приворожить. Но я решила, что будет верней, если я напишу не только свое имя, но и фамилию, и отчество.
— Просто уму непостижимо! — воскликнула Мариша. — Надо же упороть такую глупость. Впрочем, мы с тобой обе хороши. Развесили уши, когда этот хлюст вчера соловьем заливался, какая ты прекрасная, да как он в тебя влюбился с первого взгляда.