Комната погрузилась в молчание. Женя отпила чай, который фамильяр так любезно заварил по их прибытии в квартиру Сони.
— Значит, нам надо действовать, — твёрдо произнесла Есения, громко поставив кружку на столик. — Мы не можем сидеть сложа руки! Если Женя умрёт…
— …то наши души исчезнут, — продолжила Агата и безнадёжно вздохнула.
— Верно, — подтвердил Оддманд. Его глаза блеснули золотом.
Евгении вдруг очень сильно захотелось спать.
— Значит, надо провести ещё один ритуал… У нас есть книги и травы, мы сможем… — Соня зевнула, — мы сможем найти всё необходимое, и потом… — она опять зевнула.
Тело стало таким тяжёлым.
Как же хочется спать…
— Не думаю, что это правильное решение, — голос мужчины убаюкивал. Женя посмотрела на него сквозь дымку подступающей дрёмы, а затем её взгляд заскользил по комнате. Есения и Агата уснули сидя. Соня продолжала бороться со сном, но вряд ли могла его победить. Оддманд изящным движением выхватил кружку из её ослабевших рук.
Женя хотела что-то сказать, но язык не слушался. Вот бы лечь в кровать, укрыться тяжёлым одеялом и провалиться в блаженное небытие.
— Я сожалею, — слова Оддманда звучали очень далеко. — Но это ради вашего же блага.
Последним, что увидела Евгения перед тем, как уснуть, было его скуластое лицо и сверкающие глаза.
Глава 6. Возвращайся домой
Чёрное густое ничто. Бесконечный океан абсолютного небытия, в который Женя нырнула с головой.
Её голова была совершенно пуста. Мысли о будущем и прошлом, кошмары, лица близких — всё это куда-то пропало. Ощущение было такое, будто бы она очень долго сидела в шумной комнате, а теперь, наконец-то, вернулась в тишину. Было бы здорово остаться здесь навсегда.
Темнота и покой. Долгожданное возвращение в материнскую утробу. Примерно это ощущала Женя, когда её обнимал Алексей.
Алексей?
Непроглядное ничто вдруг выплюнуло Евгению прямиком на поле битвы. В нос ударил запах крови и гниющей плоти, на языке появился привкус железа, но сознание всё равно оставалось спокойным. Наверное, именно так чувствуется мир под кайфом. Девушка приподняла голову, пытаясь рассмотреть открывшуюся перед ней картину, но детали уловить было сложно — всё вокруг плыло. Фигуры бегущих солдат перетекали одна в другую и сливались в единое месиво.
— Отходим! Отходим!
Какой сейчас год? Это точно не одно из воспоминаний Жени. Но тогда кому оно принадлежит?
Где-то сбоку прогремел взрыв. Временные рамки резко сузились. Девушка неторопливо обернулась на звук и замерла, увидев на земле бездыханное, на первый взгляд, тело.
Он смотрел вверх своими некогда ярко-зелёными глазами. Сейчас в них не осталось ни капли былой яркости; казалось, они стали зеркалом для серого неба, которое едва виднелось сквозь горький плотный дым. Светлые волосы спутались и испачкались кровью и грязью, на лице застыла бордово-коричневая корка, а солдатская форма больше напоминала какие-то изорванные тряпки.
Только сейчас Женя заметила, что у него не было ног. А ещё — что он был до сих пор жив.
Сердце сжала невидимая рука. Девушка упала на колени и коснулась его лица, с ужасом чувствуя, как оно медленно становится всё холоднее.
— Любовь моя…
Солдат с усилием моргнул и попытался что-то сказать, но губы его не слушались. Вместо слов получился какой-то полухрип-полувыдох. Женино спокойствие испарялось с каждой секундой, оставляя после себя мерзкое послевкусие бессилия.
Это уже произошло.
— Это… ты… — сумел прохрипеть он. У него даже вышло состроить некое подобие улыбки, но это принесло только дополнительные страдания. Женя бережно приподняла его голову, и он закашлялся, пачкая кровью и без того грязный мундир. — Я… умер?
— Нет, — девушка изо всех сил старалась не заплакать, — нет, ты не умер…
— Тогда… — солдат снова разразился кашлем, — тогда… почему…
— Это всё не имеет значения, — прошептала Женя, прижимая его голову к своей груди. Её бросило в дрожь. — Это всё больше не имеет никакого значения…
— Я…
— Тише, — она укачивала его как ребёнка, стараясь сдерживать рыдания, — ничего не говори… Ничего не говори. Тебя ждёт прекрасная жизнь, слышишь? Нас с тобой. Мы будем жить в большом доме… Печь пироги с черешней, а потом есть эти пироги с чаем. Слышишь? Твои любимые пироги. Всё это закончится… И у нас с тобой будет самая спокойная, самая лучшая на свете жизнь. Мы будет гулять с собакой… Есть мороженое… — девушка всхлипнула. — Встречать рассветы и провожать закаты, спать, а потом рассказывать друг другу сны… — она глубоко вдохнула. — Ты никогда не умрёшь. Я тебе обещаю, что ты никогда-никогда не умрёшь, потому что любовь не позволяет умирать…