Мне кажется почти чуждым вести подобные тривиальные разговоры. Единственный раз, когда у меня действительно был друг, это в средней школе. Ее звали Сара, и она переехала еще до того, как мы поступили в старшую школу Эшвилла. С тех пор я тихая ботаничка.
Я не отрываю взгляда от окна, наблюдая за проплывающим мимо городом, и я благодарна, что сегодня выглянуло солнце. На небе ни облачка, что совсем неплохо для января.
Сегодня утром мне удалось выйти из дома в джинсах в обтяжку, свободном белом топе с V-образным вырезом и сандалиях. Эти джинсы — часть одежды, которую я должна надевать, когда приходят друзья моих родителей. Они не для школы, но к черту это. Все, что облегает мое тело, обычно категорически запрещено. Смесь правил моего отца и моей собственной неуверенности в себе заставляет меня большую часть времени выбирать мешковатую одежду, но сегодня, по какой-то причине, я почувствовала небольшую искру бунта.
Наверное, это потому, что я провела все выходные, не открывая дверь, взволнованная и настороженная, когда пыталась заснуть, пока мои родители веселились внизу со своими друзьями. К счастью, меня оставили в покое, но мне все равно не помешало бы вздремнуть, чтобы наверстать упущенный сон.
Впереди появляется "Старшая школа Эшвилл", и я вздыхаю. Какой бы неловкой ни была поездка на автобусе, это лучше, чем на самом деле находиться дома или в школе, поэтому я всегда чувствую себя подавленной, когда мы приезжаем сюда слишком рано, на мой вкус.
Когда автобус останавливается, я подтягиваю рюкзак повыше к плечу, прежде чем подняться на ноги. Несколько девушек, сидящих через проход от меня, практически насмехаются над моим существованием, но я не обращаю на них внимания.
— Посмотри на эту неудачницу. Когда она просто поймет, что никто не хочет, чтобы она была рядом, и покончит с собой? — комментирует одна из них достаточно громко, чтобы услышало большинство детей в автобусе, и становится неловко, когда многие люди смеются вместе с ней и ее друзьями.
Тот, кто сочинил этот стишок о том, что палки и камни ломают кости, но слова никогда не причиняют боли, был лжецом.
Внешне я сохраняю бесстрастное выражение лица, как будто ее слова не задели меня за живое, в то время как мои внутренности разрываются в клочья в миллионный раз, когда я подтягиваю свой рюкзак повыше.
Я пробираюсь сквозь толпу, переступая через ногу, выставленную в проходе, чтобы подставить мне подножку, и все это без поднятой брови, неприязненного взгляда или резкого комментария в чей-либо адрес, потому что правдива одна поговорка — игнорируй их, и им надоест.
Что ж, они не надоест, но я давно усвоила дома, что сопротивление только усугубляет ситуацию, поэтому применила тот же принцип в школе.
В ту секунду, когда я выхожу из автобуса, я продолжаю двигаться вперед, школа маячит передо мной. Дорожка, ведущая ко входу, с обеих сторон заросла травой, изредка растут пальмы, именно там я обычно провожу свои обеды.
Затем к главным дверям ведут ступеньки, которые поворачиваются наружу и обратно внутрь сами по себе, в форме ромба, открывая большую площадку наверху, прежде чем войти внутрь. Терракотовое здание выглядит почти величественно из-за того, насколько оно высокое, но, как и семья Эшвилл, "Старшая школа Эшвилл" — это не более чем оболочка создаваемой ими иллюзии — по крайней мере, для меня.
Я вижу команду поддержки и футбольную команду впереди, стоящую так, словно они управляют школой, что было бы правдоподобно, если бы они действительно были хоть сколько-нибудь хороши. Стоунеры и готы собираются группами справа, оставляя всех между ними сбиваться в небольшие группы — классические игровые группировки, соответствующие всем мыслимым стереотипам.
— О. Мой. Бог. Ты видела нового парня? Горяч, Брэнди, чертовски сексуален.
Проходя мимо чирлидерш, стоящих рядом со спортсменами, я краем глаза замечаю капитана группы поддержки Хлою, которая, как всегда, набрасывается на мужское мясо. Я почти хочу сказать, что слышала, как она говорила то же самое о каждом парне с пульсом, но передумываю и прикусываю язык, сосредотачиваясь прямо перед собой.
Я никогда не понимала, почему девочки в этой школе все время заискивают перед парнями. У меня недостаточно времени, чтобы даже любить себя, так как же я могу преподносить это на блюдечке другим? Не говоря уже о парнях, которые меня даже не видят? Может быть, однажды, когда я выйду из-под контроля моего отца, я пойму, что значит по-настоящему любить и быть любимой в ответ.