Как моя жизнь дошла до такого?
РАЙАН
Мой разум не переставал мчаться со скоростью мили в минуту с тех пор, как я отошел от дома Бетани. Дом Эшвилл. У меня с ней определенно что-то получится. Мне просто нужно сыграть осторожно, чтобы я мог получить то, что я хочу, что бы это ни было, а затем убраться к чертовой матери из этого города.
Вот почему я сижу здесь посреди ночи и занимаюсь серфингом. Это единственное, что успокаивает мой разум и дарит ощущение покоя, и поскольку я на самом деле так близко к океану, я не собирался упускать такую возможность. Я не смог удержаться и во второй раз за сегодняшний день схватить свою доску.
Есть что-то в движении волн, когда я нахожусь на своей доске и лунный свет отражается от воды, что помогает мне сосредоточиться.
У меня болят ноги и руки, но кайф от того, что я снова и снова ударяюсь о волны, — это все. Я наслаждаюсь этим.
Это единственная хорошая вещь, которой я научился в одном из самых простых домов, в которых я жил. Я помню, как ребята постарше учили меня у берегов Род-Айленда.
Убирая волосы с лица после последнего погружения в воду, я решаю прекратить это. Скорее всего, уже за полночь, а моей сумасшедшей заднице завтра снова в школу.
Забравшись на доску для серфинга, я удобно усаживаюсь на ней, свесив ноги по обе стороны, и медленно провожу руками по воде, направляясь к песчаному пляжу. Я нахожусь недалеко от берега, но гораздо ближе к закусочной Пита, чем к моему пляжному домику.
Теперь, когда я немного более сосредоточен, мне нужно разработать стратегию для Бетани Эшвилл. Она не похожа на обычных девушек, которые хотят облепить меня со всех сторон, предлагая любой ответ за толику внимания. Честно говоря, каждый раз, когда я пытался заговорить с ней, она практически убегала в противоположном направлении.
Мне наверняка нужно поработать над коммуникационной частью, потому что я не получу никаких ответов, если она даже не будет стоять рядом со мной более десяти секунд. Я не видел у нее друзей, которые могли бы мне помочь, и я не уверен, как помогут деньги, если она все равно член семьи-основателя.
Почему мне не могли дать легкого задания, например, вести наблюдение или выбить из кого-нибудь дерьмо? У меня есть для этого все навыки, просто не хватает терпения для такой утомительной работы.
Когда мои ноги касаются дна, я спрыгиваю с доски и, прихватив ее с собой, иду к полотенцу, которое оставил на песке перед пляжным домиком. К счастью, я хорошо оценил прилив, потому что еще фут или два, и оно уже плавало бы где-нибудь в океане.
Я отстегиваю наручник на ноге и провожу полотенцем по волосам, мой гидрокостюм едва спасает мое тело от холода, когда я беру доску и направляюсь к ступенькам, ведущим к пляжному домику.
Здесь кромешная тьма, и луна со звездами — буквально единственные источники света. Дойдя до нижней ступеньки, я останавливаюсь. Звук чьего-то или чего-то напевающего заставляет меня нахмуриться, когда я оглядываюсь по сторонам, мое тело мгновенно приходит в состояние повышенной готовности.
Заглядывая под лестницу, я вижу очертания человека, прячущегося там. Я хмурюсь еще сильнее, напрягая зрение, чтобы разглядеть получше. Контур имеет форму женщины, и я могу только предположить, что, кем бы она ни была, она понятия не имеет, что я сейчас здесь живу.
Какого хрена она там делает?
— Эй, какого хрена? — Восклицаю я, и гудение немедленно прекращается.
В руке девушки загорается фонарик, которым она направляет в мою сторону, ослепляя меня, пока я пытаюсь прикрыть глаза и получше рассмотреть, кто это.
— Бетани? — Спрашиваю я со смущением в голосе, кладу доску на песок рядом с собой и смотрю на нее. Это действительно она?
Светлые волосы, собранные в простой хвост, и мерцающие голубые глаза говорят мне, что это так, но какого черта она здесь делает, прячась под лестницей? Я чуть ли не гнался за ней до дома. В этом нет никакого смысла.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, и я почти смеюсь. Разве не я должен спрашивать это? Я почти так и сделал, но мне удается сдержаться, хотя обычно я не забочусь о своем фильтре.
— Я живу здесь, — отвечаю я, неловко вставая и глядя на нее сверху вниз. Я наблюдаю, как ее глаза расширяются, свет фонарика падает на ее лицо, когда до нее доходит.
— Мне так жаль, я не знала, — бормочет она, с трудом поднимаясь на ноги, и внезапно начинает запихивать случайные предметы в свою сумку, при этом выбрасывая фонарик на песок. Я просто смотрю в замешательстве.