— Одна "курица с беконом" лишняя, кто-нибудь хочет? — Кричит Пит, и я ухмыляюсь. Он знает, что это мое любимое, и я единственный человек, который может услышать его по сейчас, поэтому я знаю, что это было сделано для меня. Так всегда бывает.
— Ты слишком добр ко мне, — говорю я, вставая, поворачиваясь к нему лицом, когда он ставит тарелку на открытое окно вместе со стаканом апельсиновой содовой.
— Ты работаешь не покладая рук, так что заслужила дозаправку, — отвечает он, перекидывая полотенце через плечо, прежде чем подмигнуть мне и сразу вернуться к грилю. Сейчас чуть больше восьми вечера, как раз после нашего самого оживленного времени.
Взяв газировку и еду, я осторожно ставлю их на кофейный столик перед собой и опускаюсь обратно на свое место. Я не хочу тратить целую вечность на поедание своей еды, оставляя Линду разбираться со всеми посетителями, поэтому я придвигаю столик поближе и принимаюсь за еду, не потрудившись включить старый телевизор в углу.
Я не могу удержаться от одобрительного хмыканья, еда такая же вкусная, как всегда. Мои мысли прокручивают каждое взаимодействие с родителями после пощечины, несмотря на мое обещание себе выбросить их из головы.
С ними все кажется тихим, слишком тихим, если честно. Вокруг не было ни друзей, ни интимных вечеринок, ничего. Это ненормально для нашего дома. Такое ощущение, что в нашем доме есть постоянная, нескончаемая вращающаяся дверь для "друзей семьи". Даже в школьные вечера. Обычно я пряталась в своей комнате, и именно это держало меня на взводе последние несколько ночей, поскольку между мной и хищниками не было двери.
Все до единого друзья моих родителей жуткие, как ад. Они всегда прячутся в коридорах, их глаза изучают мое тело с головы до ног, и это пугает меня. Я не могу перестать оглядываться через плечо, ожидая, что что-то произойдет.
Нет никого конкретного или инцидента, который повлиял бы на мои чувства, но атмосфера, витающая в воздухе от каждого друга, который входит в наш дом, только усиливает мой дискомфорт, особенно из-за правил и приказов моего отца. Из-за его нелепого списка того, что можно и чего нельзя, мне трудно проглотить комок в горле.
Черт возьми.
Я провожу рукой по лицу, прежде чем смахнуть крошки с колен, тарелка передо мной пуста, когда я залпом допиваю содовую, готовая вернуться туда и отвлечься от собственных мыслей. Удивительно, но это одно из моих безопасных мест. Не дом, не школа, нигде, а эта маленькая комната для персонала в задней части моей любимой закусочной с пляжем прямо за дверью. Мое спокойствие, кажется, зависит от флюидов, исходящих от Пита.
От одной мысли о школе, а также о моих родителях у меня появляется желание покрыться крапивницей, а по спине пробегают мурашки. Роль моей матери, такой же невидимой и несуществующей, какой она является в школе, только заставляет меня еще больше хотеть спрятаться от других учеников. Я и так неудачница, так что ее существование только усугубляет ситуацию.
Вставай, убирайся и продолжай в том же духе, Бетани.
Я должна продолжать ставить одну ногу перед другой, если я когда-нибудь надеюсь безопасно вывезти Хантера и себя из этого города.
Вставая, я делаю глубокий вдох и еще раз повторяю про себя свои слова, прежде чем приступить к делу. Пит по колено погружен в подготовку заказов, поэтому я не перебиваю его. Вместо этого я, как всегда, оставляю использованную посуду на подоконнике.
Завязываю свои светлые волосы в хвост, поправляю футболку и убеждаюсь, что выгляжу презентабельно, прежде чем переступаю порог и быстро осматриваю комнату.
Я смотрю на двенадцать столов, которые обслуживаю. С тех пор как я ушла на перерыв, еще два заняты. В сочетании с остальными четырьмя, которые либо едят, либо ждут чек, у меня теперь есть шесть групп клиентов, которым нужно угодить.
Быстрый взгляд на Линду говорит мне, что их еще не обслужили, поскольку она кивает в их сторону. Я готовлюсь, вытаскиваю блокнот и ручку из кармана, натягиваю на лицо улыбку, расправляю плечи и вживаюсь в роль идеальной официантки.
Я обслуживаю нижнюю часть закусочной, где столы стоят вдоль окон, а телевизор висит на стене, в то время как Линда обслуживает большие кабинки наверху. Когда у кого-то еще смена, они делят со мной нижнюю секцию.
Я подхожу к первому столику, широко улыбаясь, разговариваю с парой, забираю их напитки и заказ еды. Я бросаю взгляд дальше вдоль стены и вижу парня, сидящего в одиночестве спиной ко мне.
Кажется, чем ближе я подхожу, тем медленнее мои шаги. Я слегка прохожу мимо него, так что стол оказывается почти между нами, и обнаруживаю, что таращусь на него с открытым ртом.