Сейчас Сашка смотрела на него с укоризной:
– Да понятно, что демонстрация! Ты совсем туго соображаешь без кофе? Но кому демонстрация? И почему в парке? Подложил бы этому человеку под дверь, отправил посылкой…
– У тебя криминальный склад ума, – хмыкнул Артур. – Возможно, тот человек, которому нужно было увидеть скальп, каждый день проходит мимо этого городка. Или это даже целая группа людей… А, вот и кофе, наконец!
Худенький, бледный официант, слегка вздрогнул, услышав про скальп, и Артур снизу заглянул ему в глаза:
– Вы что-то слышали об этом?
– Нет! – испуганно открестился он. – Вообще ничего. Просто странно в наше время слышать о… таком…
– О скальпе? – охотно подсказал Артур. – Представьте себе: не перевелись еще апачи на земле русской!
Точно кирасу, официант прижал поднос к груди:
– Я только в детстве про них читал…
– Как и все мы. Как думаете, что может заставить человека вернуться к детским фантазиям?
– Я не знаю. Может, он выжил из ума?
Логов разочарованно протянул:
– О нет… Этот парень умен. Настолько, что я пока не могу уловить ход его мыслей…
– Отстань от него, – тихо сказала Саша. – Он-то при чем?
– Точно? – Артур прищурился, и официант побледнел еще больше.
Когда Логов наконец отпустил несчастного, Саша заметила:
– Кстати, не только индейцы снимали скальпы. Геродот писал, что еще древние скифы этим грешили…
Рука Логова замерла в воздухе вместе с чашкой:
– Ты читала Геродота?
– А что такого? По-моему, у тебя было время убедиться, что я не идиотка…
– Я тоже не идиот. Но Геродота точно не читал.
– Он же отец истории! Если уж начинать, то с него.
Артур вздохнул:
– Каюсь.
– У тебя слишком много работы, когда тебе, – когда Сашка начинала жалеть его, глаза ее принимали собачье выражение. – Вот выйдешь на пенсию…
– Через четверть века! – возмутился он.
– …обязательно почитай его «Историю». Это, кстати, первая целиком сохранившаяся книга прозы. И она потрясающе написана, это тебе не то что учебник штудировать! Такой слог…
– Обещаю. – Артур одним махом отхлебнул половину кофе.
– И вообще, Геродот был просто невероятным! Он же бунтарь – против какого-то там тирана боролся, тот его сослал… Кто помнит того тирана, да? А Геродот остался в веках.
– Напомни, как мы дошли до Геродота?
Звякнув ложечкой, которой она соскребала остатки медовика, Сашка рассмеялась:
– Он писал о скальпах, которые скифы снимали с трупов своих жертв.
– Точно! В нашем случае жертва – не очень молодая женщина. Что и кому может демонстрировать ее скальп?
Сцепившись взглядами, они замолчали на какое-то время, потом одновременно заговорили.
– Саш, мы должны вернуться на место преступления.
– Надо посмотреть, что там рядом с парком!
– Откуда просматривается детская площадка? Не случайно же он закинул скальп на рею… Если бы скальп висел ниже, то не попал бы в поле зрения того человека, который должен был увидеть его.
Она уже вскочила:
– Пойдем же!
– Да уже темно, – остановил ее Артур. – Утром я заеду за тобой.
У Сашки раздулись ноздри:
– Нет, сейчас. Что за манера тянуть? Где-то бродит чудовище, которое снимает с женщин скальпы, а ты спокойно отправишься спать?
– Пока только с одной женщины, – пристыженно пробормотал Артур, поднимаясь.
– А тебе мало?!
Ждать официанта она не позволила, нашла наличку, чтобы не тратить время, сунула Артуру. Он положил купюру под чашку и сделал жест официанту – на чаевые там тоже хватало. Надо же было искупить то, что он напугал мальчика до смерти…
«Не надо шутить с этим словом, – одернул себя Логов. – Пусть все будут живы».
Уже зажглись желтые фонари, свет которых тепло плавал в студеном воздухе, когда мы с Артуром вернулись на детскую площадку в старом парке. Как ни странно, там до сих пор гуляли женщины с детьми, а днем их не было… Спят долго?
Пока в городке работали криминалисты, полицейские организовали оцепление, и обрывок полосатой ленты до сих пор трепетал на ветру возле качелей. В то время многие пытались проникнуть сюда, но их разворачивали. Теперь проход был открыт, и дамам было что обсудить: они сгрудились тремя группками, но время от времени кто-нибудь из них переходил от одной к другой.
– Хорошо, что ты со мной, а то еще приняли бы за педофила, – усмехнулся Артур, когда мы приблизились. – Ни одного отца… Где они вообще?
– Ты мог бы спросить об этом моего, если б он был жив.