Комментарий. Грубо говоря, польское руководство опять сваляло дурака, якобы уступив нажиму своих западных союзников. Потому что разрешить сказать Думенку на московских переговорах подобную фразу, мягко выражаясь, ни к чему не обязывало ни Варшаву, ни ее западных союзников. Прежде всего, из-за неопределенности самой формулировки — в случае общих действий против немецкой агрессии, сотрудничество между Польшей и СССР на технических условиях, подлежащих согласованию, не исключается (или: возможно). То есть то ли хреновы паны захотят, то ли не захотят, но не исключается, да и то на технических условиях, которые еще надо, видите ли, обсудить, да к тому же в условиях уже идущей войны! Ну, и кто на таких условиях захочет подставляться под вооруженное столкновение?! В Кремле-то, чай, не идиоты типа польского руководства сидели! А уж если совсем по простому, то кто такой этот идиот и враг польского народа Бек?! Всего лишь министр иностранных дел, который что-то там ляпнул, миль пардон, «разрешил» что-то сказать. Но ведь это же не официальное решение польского правительства! В таких делах мнение какого-то министра не имеет никакого значения — была нужна твердая, четко заявленная официальная позиция самого правительства Польши! А вовсе не хитромудрые формулировки какого-то министра.
3. Телеграмма министра иностранных дел Польши Ю. Бека дипломатическим представительствам Польши. 23 августа 1939 г.
«Учитывая сложившуюся в результате приезда Риббентропа в Москву новую ситуацию, французский и английский послы в повторном демарше выразили пожелание своих правительств, заключающееся в том, чтобы, начав вновь военные переговоры для ограничения возможностей и сферы действия германо-советского договора, можно было в тактическом плане изменить ситуацию. В связи с этим к нам вновь обращаются с просьбой о "тихом согласии" на выражение военными делегациями в Москве уверенности в том, что в случае войны польско-советское военное сотрудничество не исключается. Я заявил, что польское правительство не верит в результативность этих шагов, однако, чтобы облегчить положение франко-английской делегации, мы выработали определенную формулировку, причем я повторил не для разглашения наши оговорки, касающиеся прохода войск. Формулировка звучала бы так: "Французский и английский штабы уверены, что в случае совместных действий против агрессора сотрудничество между СССР и Польшей в определенных условиях не исключается. Ввиду этого штабы считают необходимым составление с советским штабом любых планов". Используя возможность, я еще раз сделал категорическое заявление, что я не против этой формулировки только в целях облегчения тактики, наша же принципиальная точка зрения в отношении СССР является окончательной и остается без изменений. Я еще раз напомнил о неприличности обсуждения Советами наших отношений с Францией и Англией, не обращаясь к нам»[128].
4. Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 23 августа 1939 г.
«Я направляю в Варшаву телеграмму № 26, которую передаю Вам под очередным номером: Мы изучим [какое применение] дать Вашей телеграмме № 21 по поводу того, что Бек разрешает заявить. Но эта уступка происходит слишком поздно. Кроме того, она недостаточна, поскольку она не позволяет сослаться на решение самого польского правительства. Сообщаю в департамент»[129].
5. Телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 23 августа 1939 г.
«В продолжение моей предыдущей телеграммы. Поскольку последние части Вашей телеграммы № 633 — 635 поступили мне только поздно ночью я смог связаться с Беком только сегодня в 10 час. утра. Я отстаивал перед ним со всей настойчивостью, которую требуют обстоятельства, предписанные Вашим Превосходительством аргументы. Я настаивал на том, что, если Польша откажется от своей непримиримости, она обеспечит продолжение военных переговоров в Москве и может вызвать провал, по крайней мере частичный, поездки фон Риббентропа; что при таком предположении созданная германо-русским маневром ситуация может повернуться в нашу пользу, а Германия подвергнется из-за этого всяческим трудностям, не получив ожидаемую выгоду. Я также отметил, что вопрос об ответственности Польши, над которой нависла большая, чем над кем-либо другим, угроза, причем речь идет о самом ее существовании, будет поставлен самым серьезным образом, если она будет упорствовать в чисто негативной позиции. Бек был потрясен, но ответа пока не дал и покинул меня для участия в церемонии под председательством Мосьцицкого, во время которой он намеревался поговорить с другими польскими руководителями. В 12 час. 15 мин. я вновь оказался в его кабинете с моим английским коллегой, который вместе со мной взялся за дело. В конечном счете, нам удалось добиться согласия Бека только на формулу, указанную в моей телеграмме № 1242. Тем не менее, кажется, что эта формула будет способна дать генералу Думенку достаточные возможности для ведения переговоров. Бек отказался пойти на большее, сославшись, прежде всего, на желание Польши не попасть в переделку, куда, как она подозревает, ее стремится втянуть СССР. Давая нам, в конечном счете, согласие, министр счел должным повторить, что польскому правительству тем не менее по-прежнему претит ввод русских войск на его территорию»[130].
128
Miedzynarodowe tlo agresji Rzeszy Niemieckiej na Polske w 1939 roku. Warszawa, 1986. S. 156