– Пара пустяков. Сейчас сделаем.
– И знаешь, что еще, Рух? – продолжил Гиппогриф просительно. – Мой отец, Грифон, просил тебе передать: в прошлый раз, перетаскивая сюда этих парней, ты обронила по дороге кое-что из их вещей. Поэтому на сей раз смотри, поосторожнее.
Гигантская птица, кажется, впервые как следует взглянула на собеседника. В ее взгляде читалась злость.
– Ты, лошадь, запомни: у меня большие когти. Иногда что-нибудь из них выпадает. Иногда нет. – С этими словами птица протянула лапу к ближайшему дереву и небрежным движением переломила его пополам. – Врубаешься?
Это был какой-то кошмар. Нет, нужно во что бы то ни стало найти способ бежать.
– Извините, – начал я смиренно, – можно пока отойти за кустик, мне действительно очень нужно.
– Раньше надо было думать, – ответил Гиппогриф. – А теперь пора на сцену!
Когти птицы Рух сомкнулись вокруг меня.
– Если терпеть будет невмоготу, залезь под помост, там хватит места даже присесть на корточки, – напутствовал меня Гиппогриф. Когда птица взмыла вместе со мной в воздух, он помахал крылом вслед. – Для гостей нам ничего не жалко! – были его последние слова перед тем, как подняться на крыло.
Пролетая над толпой, я слышал обрывки разговоров. Казалось, нас никто не замечает.
– Будь любезен, не меняй форму каждые две минуты. Ты не даешь мне сосредоточиться…
– А откуда мне знать, что ты и в самом деле Сфинкс?
– Хочешь загадку? У меня их миллион. Что такое: желтое, с четырьмя крыльями, две тысячи фунтов весу и ходит…
На этот раз я уцепился за когти птицы и видно мне было лучше, чем раньше. Именно так я и смог заметить что-то в небе. Что-то темное и очень быстро движущееся, размером, пожалуй, не меньше птицы Рух. Оно летело слишком высоко, и поэтому я не мог понять, что это такое. Может, это еще какая-нибудь тварь, которую забыли позвать на конференцию. Интересно, кто бы это мог быть…
Птица Рух опустила меня прямо в грязь подле сцены. Гиппогриф приземлился поблизости.
– Давно уже пора быть здесь, – проворчал Грифон и перестал точить когти об угол деревянного помоста.
– Па, по-моему, я видел… – встревоженно начал Гиппогриф.
– Ну конечно, – перебил его Грифон. – Мы стоим на пороге самого ответственного момента в истории мифической общины, а вы двое где-то шляетесь и про старого Грифона и думать забыли. Ну да! Я же просто конферансье на этом шоу. Зачем мне что-нибудь рассказывать? – Тут Грифон подпрыгнул футов на шесть вверх и проглотил какую-то зазевавшуюся пташку. Потом рухнул обратно на сцену и шумно сглотнул, проворчав: – У меня даже поесть как следует времени не было.
Надо что-то делать. Может, попытаться сыграть на лучших чувствах этой зверюги? Если, конечно, они у нее есть.
– И в самом деле, – отважился я, – на вас лежит такая огромная ответственность.
Грифон торжественно кивнул.
– Могу ли я поинтересоваться, почему именно вас избрали лидером?
– Тихо, вы, там! – заорал он, взмахнув лапой с растопыренными когтями с такой неимоверной скоростью, что воздух застонал. Толпа заметно поутихла. – Просто я знаю, как с ними обращаться. Думаю, что их привлекает свойственное мне, как и всякому Грифону, чувство юмора и личное обаяние. Главное – вовремя рассмешить толпу. – И он снова повысил голос. – Да замолчите вы там или схлопотать хотите?
Голоса в толпе стали еще на тон ниже.
– Ваша работа вызывает восхищение, – продолжал я. – Вам удалось собрать под свое крыло самых разных существ.
– Да, у нас тут почти все, – отвечал Грифон. – Ждем еще птицу Феникс. Она тоже обещала заглянуть.
Может быть, это ее я и видел? Птицу Феникс? Тогда почему же она до сих пор не прибыла?
Грифон в раздумье посмотрел на небо:
– А пернатых-то могло бы быть и побольше. Не очень приятно работать на пустой желудок. Ну что ж, ничего не поделаешь. – Скотина вздохнула. – Пора начинать делать историю.
– Мифические животные, братья и сестры! – Зычный голос Грифона перекрыл гомон толпы. – Настал решительный момент! Приведите сюда Единорога!
Толпа снова начала скандировать слово, которое я никак не мог разобрать.
– Вы-пив-ка! Вы-пив-ка! – По-моему, они кричали именно это. Однако что бы это значило? Может, они решили устроить еще один перерыв и выпить как следует?
– Правильно! – поддержал их Грифон. – Пришло наше время. Хватит преклоняться перед драконами, единорогами и прочими в том же роде. Пора и нам занять достойное место на гобеленах и вышивках!
Толпа в едином порыве вскочила на ноги, крылья, лапы, плавники – или что там у них было.
– Да, братья и сестры! Мы требуем перераспределения места на вышивках и гобеленах! Красавицу – каждому чудовищу!
Толпа снова принялась скандировать.
– Вы-шив-ка! – орали они. – Вы-шив-ка! Вы-шив-ка!
Так вот в чем, оказывается, дело. Вышивка. Надо же, как просто.
Потом чудища разразились насмешливыми выкриками и бранью. Это Гиппогриф ввел Единорога.
– Перед нами, – провозгласил Грифон, – наш главный соперник.
– Но-но-но-но! Вешалка ходячая! – орали со всех сторон, пока Единорог пробирался сквозь толпу. Однако величественное животное сохраняло спокойствие.
– Посмотрите на него внимательно. Что такое есть у этого животного, чего нет у нас? – продолжал Грифон. – Ну разве что золотой рог. Отличная шкура, благородная осанка. Манера бегать за девственницами, наконец. Но это не причина, чтобы заполонить все вышивки и гобелены одними единорогами, говорю я вам. Почему драконы держат монополию на рынке краса-виц-в-беде? Тут поневоле задумаешься! – И тут Грифон сделал величественный жест крылом в мою сторону. – Вот почему мы и пригласили сюда волшебника. Он, конечно, еще не совсем волшебник, но времени подобрать другого у нас не было. В общем, мы собрались здесь сегодня, чтобы продемонстрировать этому волшебнику правильность избранного нами пути и заставить его распространить известие о принятом нами решении по всему миру в возможно более короткие сроки, пользуясь магическими технологиями.
Из толпы донесся голос:
– А можно его потом съесть?
– Только если он не справится с заданием! – Грифон издал короткий сухой звук, отдаленно напоминающий лай, – вероятно, он так смеялся. – Шутки в сторону, братья и сестры мои! Отныне девственницы и красавицы перестанут быть безраздельной собственностью единорогов и драконов! Когда мы доведем начатое сегодня до конца, портрет каждого сатира, тролля и лешего будет запечатлен на дюжине гобеленов, а от красавиц вы просто отбою знать не будете!
– Вы-шив-ка! Вы-шив-ка! – снова завопила толпа.
Трагический голос простонал из самой гущи выкриков:
– А как же мы, кикиморы болотные?
– И кикиморы тоже! Когда мы добьемся своего, каждая кикимора будет облеплена красавицами, как пиявками!
Столько красавиц? Подумать страшно! Учитывая размеры этого представителя болотной фауны, на один такой экземпляр целого большого гобелена не хватит.
– А как насчет сатиров? – раздался еще один голос. – У них-то красавицы уже есть!
Один из козлоногих бородачей выскочил вперед:
– Это не красавицы, это нимфы! Что совсем не одно и то же! За ними же все время по лесу гоняться надо. – Бородатый негодующе потряс кулаком. – А вы поговорить с нимфой когда-нибудь пробовали? Их ведь ничего не интересует, кроме погоды и цветочного дизайна!
– Конечно, конечно! – поспешил согласиться с ним Грифон. – Каждому по красавице! – И повернулся ко мне. – Ты готов?
Я откашлялся и с трудом выдавил:
– Готов? К чему?
– К решающему моменту, разумеется. О! Мы же тебе не объяснили: спешка все время, столько надо успеть. Ты ведь не сердишься, что я до сих пор тебе не объяснил, правда? Вот умница человечек.
– Минуточку, минуточку! – завопил я. – Прислали за мной какую-то птицу, которая тащила нас с учителем как дрова. Потом засунули в сарай, где из каждой щели дует и льется, затем выволокли сюда, не дав даже позавтракать, а теперь ждете, что я вас тут развлекать буду? Нет уж, дудки!